Полная переделка

Юрьев Зиновий Юрьевич

Они начинают осторожно спускаться вниз. Старый друг Розен сделал свое дело. Они идут медленно, бесшумно. Как охотники. Как звери. Жители джунглей.

Я поднимаю пистолет. И одновременно задеваю локтем «уоки-токи», который падает на бетонное дно ямы. Фалькони и Фрэнки отскакивают друг от друга. В их руках пистолеты. Они не понимают, что это за шум.

— Эй, Чак, это ты? — кричит один. Судя по тому, что он ниже ростом, это, наверное,

Фалькони. — Иди сюда!

Я не знаю, что делать. Может быть, стрелять? Или подождать, пока они подойдут поближе? А вдруг они уйдут?

— Никого как будто нет, — бормочет Фрэнки.

— Но ведь что-то упало…

Я осторожно поднимаю голову, чтобы лучше видеть их.

Я знаю, что прямо над головой у меня мокрое ржавое брюхо «тойсуна». И все же ударяюсь головой.

— Кто там?

Теперь выхода уже нет. Надо стрелять. Я смотрю на Фалькони, на мгновение затаиваю дыхание и плавно нажимаю на спусковой крючок. Чудовищный грохот выстрела. Он еще бьется под машиной, как один за другим звучат еще два выстрела. Что-то цокает о бетонный пол. Со злобным шипением выходит воздух из баллона.

Наверное, я промахнулся. На пандусе не видно ни Фрэнки, ни Фалькони. Еще выстрел. Ах, вон один, за машиной. А второй? Наверное, он проскочил в коридор. И зайдет сейчас с другой стороны.

Звучит зуммер упавшего «уоки-токи». Упал на бетонный пол и не разбился. Здорово их стали делать. Это Чак вызывает меня. Он беспокоится.

Тот, что за машиной, наверное, не может понять, что это за звук. Он на мгновение высовывается, и я снова стреляю, И еще раз. И еще. Еще. Еще. Или он закричал, или мне послышалось. Я осторожно выглядываю, прижимаюсь лицом к мокрой, грязной резине баллона. Лежит. Кажется, я все-таки попал.

Звуки шагов. Это второй. Вон он. Я поднимаю пистолет, нажимаю на спуск. Выстрела нет. У меня нет больше патронов. Мистер Бракен был прав. Новичкам везет только первый раз. А это уже не первый раз. Ну что ж, я сделал все, что мог. Сейчас он начнет стрелять. Он увидит, что я не отвечаю. Он заглянет в яму. Осторожно, конечно. И улыбнется мне перед тем, как всадить в меня пулю. Сверху вниз. Спасибо, Херб Розен. Бедная, бедная Одри… Если уж не везет,

Выстрел. И крик:

— Мистер Рондол! Вылезайте быстрее!

Что-то не так. Что это может значить?

Я поднимаю голову. В десяти шагах от ямы лежит человек. Черноволосый. Фалькони. А над ним стоит еще кто-то. Кто знает мое имя. Кто это?

— Вылезайте же быстрее, вам говорят! Вы живы?

— Да, а… — бормочу я. Я вылезаю. Может быть, это галлюцинация. Скорее всего галлюцинация.

— Да помогите же мне! — порождение моей фантазии сердится. — Берите его!

Кого? Что? Чего он хочет от меня?

— Кто вы?

— Меня послал мистер Бракен. Помогите мне положить его в багажник моей машины. Да пошевеливайтесь, черт побери. Вот так. А где второй?

Покорно, как автомат, как измененный, я иду за Фрэнки. Он смотрит на меня открытыми, мертвыми глазами. Я пытаюсь поднять его с пыльного бетона, но наступаю ему на ногу. И понимаю, что ему не больно.

Зачем они мучили Айвэна Бермана? Почему не подумали, что сами могут превратиться в такие вот мешки с костями?

Я поднес Фрэнки к открытому багажнику машины. И положил его рядом с Фалькони. Мертвое тело укладывать в багажник намного удобнее, чем живое.

— Зачем вы забираете их? — спросил я.

— Мистер Бракен сказал, что, может быть, вы и правы.

— В чем?

— Он сказал, что вы знаете. Дайте и пистолет. Так будет лучше.

Он захлопнул багажник, сел за руль.

— Откройте мне ворота.

Я повиновался. Он не сказал больше ни слова, не посмотрел даже в мою сторону. Он приехал из гаража и исчез.

Я начал закрывать ворота и увидел Чака. Он стоил в подъезде и смотрел на меня как на привидение.

— Они не пришли? — пробормотал он.

— Нет.

Мы пошли вниз. Я подошел к своему «тойсуну». Два баллона были спущены, на дверцах виднелись маленькие дырочки. Чак молча посмотрел на машину, потом на меня.

— Не пришли, — сказал он. Умный мальчуган.

Я очень устал. Запаха горящего мяса больше не было. Но не было и чувства торжества. Кто знает, может быть, Бракен все-таки прав…

Я вытер лицо носовым платком, отряхнул куртку и пошел наверх.

— Не беспокойтесь, мистер Рондол, — сказал Чак, — сделаем вам машину лучше новой.

О оптимизм пятнадцати лет! Я-то знал, что ржавчину уже не остановить. Нужна полная переделка.

— Спасибо, Чак, — сказал я.

— До свидания, мистер Рондол.

Я поднял воротник и вышел на улицу.