Полночь (сборник)
Шрифт:
Послышался шум мотора. Он доносился от моих родителей: это запустил свой инструмент пильщик. Принимаясь за работу, месье Трибонне подкладывал с каждой стороны под колеса своего грузовичка по клину, очищал тыльной стороной ладони пилораму, обрабатывал ее покрытой густой смазкой кистью, поворачивал рукоятку, запуская свой четырехтактный мотор, натягивал руковицы, надевал кожаную каскетку, защитные очки. Затем располагался по оси колес. Его жена, заняв место справа от него, повязав на голову большой платок, вытаскивала из штабеля полено и спихивала его на пилораму. Он обеими руками проталкивал полено под ленточную пилу, которая принималась реветь, и выбрасывал обрубок. В ответ на этот жест жена вновь подталкивала обрезок дерева под пилу. И так по три раза на одно полено. В облаке
На сей раз можешь вопить, сказал он жене, тебя все равно никто не услышит. Мне надоело играть в кошки-мышки. Тебя целый день нет дома, а я еще и помалкивай. Теперь я уже во всем сомневаюсь. Дошло до того, что я задумываюсь, не подстроила ли ты все это только для того, чтобы меня помучить. Послушай меня, Робер, сказала она, я никогда не поддерживала отношений с месье Дарумом. Он ответил: Я готов тебе поверить, вот только верить приходится слишком многому. В один день это сверхурочные часы, назавтра срочный случай, мы обсуждали это с мадам Каросса. Поначалу, объяснил он, я и думать ни о чем не думал, но, поговорив с соседкой, в конце концов решил, что, возможно, стоит приглядеться к уходам и приходам своей жены.
Он расстегнул ремень. Я заметил мадам Доменико в ее желтом платье без рукавов. Видел ее плечо, розовую атласную бретельку бюстгальтера и упавшую ей на руку лямку комбинации. Его выводили из себя слишком узкие для пряжки шлевки брюк, он вытягивал ремень в противоположную сторону, приговаривая, что чувствует себя покинутым, но больше на нее не сердится. После чего велел жене снять платье и комбинацию. Как раз в этот момент раздался визг ленточной пилы. Я подумал, что месье Трибонне не справится с двенадцатью кубометрами до самой ночи, и взмолился, чтобы он прекратил пилить. Она расстегнула платье, сняла его и положила прямо на пол, потом без единого слова стянула с себя через низ комбинацию. Он взял ее и скрутил двумя руками, словно выжимал белье. Потом поднял глаза к большому гвоздю, оставленному плотниками посреди балки. Месье Доменико привязал комбинацию к гвоздю. Его жена подняла руки. Он завязал узел вокруг ее запястий. Он сказал, что теперь ее прощает. И занял позицию. Она повернулась к нему, опустив голову. Она сказала, что он может проверить, но не делает этого. Он добыл доказательство, что она уезжала за молоком, но не удосужился посмотреть, есть ли молоко в стоящем на террасе бидоне. Затем он подстроил ритм своих ударов под то, как проходили под пилой поленья.
Ее глаза были закрыты. Я подумал, что месье Трибонне еще не закончил свою работу. Но мотор перестал вращаться. Я насчитал двенадцать поленьев, распиленных на четыре части. На сей раз месье Трибонне подаст знак своей жене, и та откроет дверцу 202-го [35] и вытащит коробку, снимет с нее крышку, вытащит литровую бутыль эльзасского пива. Месье Трибонне станет пить прямо из горлышка. И только потом поднимет на лоб очки, развяжет фартук, бросит его на пилораму. Его жена начнет сметать опилки вокруг него. Он выбьет металлическим прутом клинья с обеих сторон от колес, подойдет к кабине, распахнет дверцу, запустит грузовичок, продвинется на метр, чтобы оказаться вровень со штабелем дров и освободить утонувшие по ось в опилках задние колеса. Потом вытащит из-под сиденья канистру, отвинтит пробку, нальет в бак бензин. Какое-то время постоит, опершись о крыло машины, слегка проведет кистью по железному листу пилорамы, засунет кисть обратно в банку у решетки мотора, рядом со связкой разводных ключей.
35
Запущенная перед самой войной в качестве «новой машины для всех французов» модель «пежо»; после вызванного оккупацией перерыва производилась всего пару-другую лет.
Мне бы хотелось, чтобы в тот вечер он решил не заканчивать на ночь глядя. Но он вновь запустил мотор. Одноцилиндровик вновь обрел свой ритм. Ленточная пила так и пела на шкиве. Я, широко раскрыв глаза, смотрел на мадам Доменико. Ее муж отступил. Он заправлял подол своей рубашки в брюки, приговаривая, что ей придется
Она смотрела на него. Быть может, гадала, что случится на этот раз. Он подошел к ней. Он прикорнул к ее груди, спрашивая у нее — он чуть ли не хныкал, — как все пойдет дальше. Она ничего не говорила. Он потребовал, чтобы она отвечала. Тогда можно было бы подвести черту под этой историей. Начинало темнеть. Завтра утром останешься дома, приказал он. На работу пойдешь только после обеда.
Звонок в дверь. Он среагировал первым: Пойду посмотрю. Он сбежал по ступенькам. Он уже теребил ручку входной двери, вспомнил, что запер ее на ключ, повернул ключ: Иду! Иду! Вновь зазвенел звонок.
Я смотрел на мадам Доменико. Однажды я уже видел ее в комбинации — когда принес газету. Она была у себя в ванной. Сказала: Положи ее на кухонный столик, Линдберг. Я так и сделал. Но в тот самый миг, когда я открывал, собираясь уйти, дверь на террасу, она позвала меня: Подожди. Через приоткрытую дверь она протянула мне монету. В ванной было светло. Я разглядел ее, в тюрбане из завязанного на голове полотенца. Она стояла рядом с умывальником. В чем дело? спросила она. Я ничего не ответил. Она сказала, что любит меня, затем: Подойди поближе, тебе нечего бояться, ты что, никогда никого не видел в ванной?
Инспектора держались на пороге. Месье Доменико не растерялся: Вы пришли как нельзя кстати. Я слушал, что говорит их старший: Они с коллегой зашли узнать, все ли идет гладко, месье Доменико, заполнили ли вы бумаги на заем. В связи с этим у меня хорошие новости, все соседи согласны, вы получите скидку на ксилофен. Это и впрямь была хорошая новость. Месье Доменико еще не подписал бумаги, но собирается сделать это сегодня вечером, после того как изучит их до конца. Он спросил у инспекторов номер их лицензии. Инспектор ответил, что с собой ее у него нет, она в их конторе в отеле. Мне редко приходилось видеть подобное согласие среди соседей, заметил он, вы об этом не пожалеете… И еще, месье Доменико, мы пришли забрать материалы наших анализов. Мы оставили их у вас, я сию минуту.
Я услышал, как открывается дверь на чердак, и возглас месье Доменико: Эй-эй, подождите! Наверху ничего нет! Инспектор оставил свои инструменты и канистру под несущей балкой, это наверняка, он дает голову на отсечение. Но вмешался месье Доменико. Он занят. Если они вернутся через четверть часа, он откроет им чердак, в данный момент это невозможно. Инспектор был готов ко всему, но только не к этому. В первый раз месье Доменико открыл ему дверь без всяких разговоров. Они всего-то и провели там пару минут, он и его коллега. Все соседи пропускали их к себе на чердаки, чтобы они могли установить нанесенный жуками-дровосеками урон. Он упомянул имя моего отца. Он, с вашего позволения, будет настаивать. У нас, как я понимаю, республика! вскричал месье Доменико, у меня, как-никак, есть право впускать к себе в дом того, кого я хочу! Инспектор возмутился: Месье Доменико, мы пришли, чтобы извлечь из вашей ноги занозу, и так вот вы нас благодарите, пропустите нас! Пропустите, по крайней мере, моего коллегу, он справится за пару минут!
Дверь на чердак захлопнулась. Я остался перед мадам Доменико, которая снова надела комбинацию и уселась на кипу газет. Когда она повернулась, я увидел ее спину и вспомнил о шероховатости ее кожи.
Она по-прежнему сидела на чердаке, закрыв лицо руками. До меня доносилось только ее дыхание. Как и я, она слушала препирательства месье Доменико с инспектором. Отступая, последний отфутболил бидон, который покатился по цементу. Позвякивание жести заглушило ругань месье Доменико. Инспектор сказал: Это же даже не молоко, это всего-навсего вода, она ничего не стоит, чего орать-то! Он добавил, что в любом случае у него есть заключения по анализам, представленные лабораторией, что он никогда не занимался обманом клиентов. Уже заготовлены бочки ксилофена, он добился скидок, на сей раз он не настроен на дальнейшие уступки. Вам не подорвать мой рынок! крикнул он в конце концов месье Доменико.