Полночь у Колодца Душ
Шрифт:
– Нет, – ответил он. – Насколько я понимаю, это некий вид симбиоза. Вот цветы, очевидно, да. Насекомые зарывают их семена в землю, и если всё идёт как надо, из семени развивается некое подобие черепной коробки с мозгом. Затем семя прорастает, и наконец формируется цветок.
– Тогда, пожалуй, я съем несколько этих жужжащих ублюдков, – алчно произнёс Хаин.
– Нет! – резко ответил Опора. – Только не сейчас! Цветы роняют семена, значит, не воспроизводят себе подобных путём опыления. Пчелы зарывают семена, так как цветы снабжают их пищей. Видите, как одна из них садится на цветок и вонзает
– Цветы не могут передвигаться, – сочувственно сказала Вардия. – Какой смысл иметь мозг, если ты не можешь видеть, слышать или двигаться? Что же это за доминантный вид?
"Чистейший комм-мир", – с раздражением подумал Скандер, но вслух сказал:
– Кажется, я понимаю, что делают насекомые. Если вы приглядитесь, то заметите, что насекомое перелетает от одного цветка к другому, а затем возвращается к первому. Оно может облететь дюжину цветков, но в промежутках между полётами возвращается к одному и тому же.
Вардия увидела в траве маленький бугорок. Полная любопытства, она подошла к нему и осторожно смахнула сверху землю.
– Смотрите! – возбуждённо крикнула она, и все бросились к ней. – Это – семя! Видите? И сбоку прикреплено что-то вроде яйца! Каждое насекомое, перед тем как зарыть семя, прикрепляет к нему своё яйцо! Оно так и растёт прикреплённое! Видите, как на нём, под вот этой плёнкой, прорастает семенное вместилище мозга?
Скандер чуть не выпал из седла, когда, приподнявшись над жёстким панцирем Хаина, попытался рассмотреть то, что показывала Вардия; одного взгляда ему оказалось достаточно, чтобы понять механизм этого симбиоза.
– Конечно! – воскликнул учёный. – Поразительно!
– Что именно? – спросили все в один голос.
– То, как они общаются, разве вы не понимаете? Насекомое похоже на робота с мозгом, приспособленным для программирования. Цветок и пчела вырастают вместе – держу пари, что насекомое вылупляется из яйца полностью сформировавшимся и с заложенным в него летательным инстинктом в тот момент, когда цветок раскрывается. Всё, что насекомое видит, слышит и осязает, оно сообщает цветку. Готов поспорить, что спустя некоторое время цветы уже могут отправлять насекомых с посланиями, общаясь друг с другом. И всякий раз, когда насекомое летит к другому цветку, хозяин передаёт с ним некую информацию, чтобы, в свою очередь, получить нечто новое. Эти насекомые живут вторичной жизнью, словно по программе.
– Звучит вполне логично, – прокомментировал Опора. – Хаин, я бы настоятельно рекомендовал вам питаться всем, чем угодно, только не этими цветами и насекомыми. Иначе нам придётся сражаться с запрограммированной армией, состоящей из миллионов этих созданий.
– Ладно, – ворчливо откликнулся Хаин. – Но если мне нечего будет есть, я пошлю ваше предостережение ко всем чертям.
В этот момент одно из насекомых подлетело к выставленному напоказ семени и яйцу и начало осторожно, но быстро закапывать их обратно в землю. Покончив с этим, оно подлетело к растущему неподалёку цветку и погрузило голову в белые лепестки. Все внимательно наблюдали за ним – частично чтобы изучить его поведение, частично из любопытства. Через
"Если эта тварь сделает неверное движение, я съем его, несмотря ни на что".
Наконец насекомое направилось к Вардии. Облетев вокруг неё, оно неожиданно спикировало ей на голову и вонзило свой острый, как у москита, хоботок точно под лиственный нарост.
– Я его схвачу, – прошипел Хаин.
– Нет! – отчаянно закричал Скандер. – Эту штуку можно оставить в ней. Подождём минуту и узнаем, что происходит.
Болевые центры у Вардии отсутствовали, но её чувствительные нервы ощутили, как хоботок насекомого вошёл в неё и стал проникать всё глубже и глубже, пока не коснулся нервного пучка, передающего импульсы от мозга к мозгу.
В глазах у неё потемнело, и чужой голос, очень похожий на её собственные мысли, только более сильный, спросил:
"Кто ты и что вы здесь делаете?"
Вардия не могла думать ни о чём, кроме ответа. Чужая мысль буквально гипнотизировала её. Это было скорее требование, чем вопрос.
"Мы просто идём через ваш гекс на пути к экватору", – мысленно ответила она.
В следующее мгновение хоботок убрался, и снова стало светло. Полностью придя в себя, девушка увидела, что насекомое уже улетело.
– Вар… Чон! – поправил себя Скандер. – Что произошло?
– Оно… оно говорило со мной. Оно спросило, зачем мы сюда явились, и я ответила, что мы всего лишь идём через их гекс, направляясь к экватору. Ну, приятель, это – сильная штука! У меня было такое чувство, что я обязана отвечать и делать всё, что оно прикажет.
Опора подплыл к ней поближе, чтобы обследовать её голову с помощью какого-то чувствительного устройства, и Вардия ощутила странное покалывание во всём теле. Однако северянин явно не висел в воздухе – что-то его поддерживало.
– Никаких признаков повреждения, – уверенно заявил он. – Поразительно. Стойте спокойно, и если это случится ещё раз, заверьте их, что мы не причиним им никакого вреда и пройдём через их гекс как можно скорее. Сообщите им, что мы направляемся к побережью и будем вести себя осторожно.
– Вряд ли я смогу сообщить им то, о чём они не спрашивают, – робко возразила Вардия. – Ой, оно возвращается!
На этот раз насекомое не нуждалось в зондировании, оно сразу нащупало окончания соответствующих нервов. Последовала команда: "Считывание данных!", и Вардия внезапно почувствовала себя так, словно всю её сущность высасывают через соломинку. Этот процесс занял несколько минут.
– Смотрите! – крикнул Скандер. – Боже мой! Она вкореняется! Что эта тварь с ней сделала?
Тем временем насекомое улетело обратно в цветочное море.
– Нам остаётся только ждать, – сказал Опора. – Мы не знаем здешних правил. Похоже, эти насекомые господствуют по меньшей мере над растениями. Успокойтесь и предоставьте событиям идти своим чередом.
Хаин и Опора направилась к тому месту, где стояла Вардия. Хаин ткнул её в спину, но реакции не последовало; её взгляд оставался бессмысленным.