Полночь
Шрифт:
Такой же жуткий крик вновь прорезал ночь, когда Тесса собралась продолжить свою прогулку по пляжу. Он доносился – она была в этом уверена – с вершин скал, нависавших над пляжем, с той стороны, где уже почти не было домов. На сей раз крик закончился на протяжной гортанной ноте, похожей на лай огромной собаки, но лишь похожей, не более того. «Кто-то держит на холмах какое-то диковинное животное, возможно, волка или барса», – подумала она.
Это объяснение не удовлетворило ее, так как крик не был похож на крик дикого животного, в нем был еще какой-то непонятный, странный призвук. Она ждала, что вопль раздастся снова, но вокруг была тишина.
Мрак между тем становился
Тесса решила вернуться на пляж утром и еще раз все осмотреть. Она поспешила туда, где Оушн-авеню проливала туманный свет своих фонарей. Она даже не отдавала себе отчета в том, что идет очень быстро – почти бежит, пока не покинула берег и не пересекла автостоянку. Позади уже остался целый квартал, и только тогда по своему учащенному дыханию Тесса сообразила, что всю дорогу с пляжа она преодолела бегом.
Глава 10
Томас Шаддэк погрузился в темноту, где не было ни холода, ни тепла, где он казался себе невесомым, где ничто не прикасалось к его коже, где он был бесплотным, без мускулатуры и костей, где он лишился малейшей физической сущности. Лишь тонкая нить мысли связывала его с собственной телесной оболочкой, но в глубине подсознания он все-таки ощущал себя человеком – сухопарым мужчиной шести футов двух дюймов роста, ста шестидесяти пяти фунтов веса, с вытянутымлицом, высокими бровями и карими глазами столь яркого оттенка, что они казались почти желтыми.
Он также краем сознания понимал, что он раздет и погружен в бассейн самой совершенной в мире сурдокамеры, которая снаружи выглядела как обычный больничный бокс, но была раза в четыре больше.
Единственная лампочка малой мощности была выключена, ни один луч света не проникал в помещение. Неглубокий, в несколько футов, бассейн был заполнен десятипроцентным раствором сульфата магния, сообщавшим воде максимум энергетического потенциала. Все параметры камеры регулировались компьютером, температура раствора поддерживалась в диапазоне от 93° по Фаренгейту – температура, при которой тело, погруженное в жидкость, минимально ощущает гравитацию, – до 98° по Фаренгейту, при которых достигается минимальный теплообмен между телом и окружающей средой.
Шаддэк не страдал клаустрофобией. Через пару минут пребывания в сурдокамере ощущение замкнутого пространства полностью улетучилось.
Теперь он был лишен всякого влияния извне – зрительного, слухового, почти полностью – вкусового; он не ощущал запаха, прикосновений, собственного веса, времени, пространства – теперь он мог позволить своей мысли преодолеть притяжение бренной плоти и устремиться к прежде недосягаемым вершинам творческих озарений, к рассмотрению идей, сложность которых не позволяла к ним подступиться в обычном состоянии.
Даже без подавления мешающих раздражителей он был гением. Гением называл его журнал «Тайм», и, значит, это должно быть правдой. Он создал компанию «Микротехнология новой волны», превратив ее из маленькой фирмы с двадцатью тысячами первоначального капитала в гиганта с трехсотмиллионным годовым оборотом, он разработал и внедрил суперсовременную микротехнологию.
Однако на этот раз Шаддэк вовсе не собирался концентрироваться на проблемах текущих исследований.
Он использовал эту камеру для отдыха, а также для погружения в призрачный мир видений, который всегда околдовывал и возбуждал его.
Вот что предстало перед его мысленным взором в этот вечер.
Он видел тонкую нить, связывающую его с действительностью, а кроме того, ощущал себя внутри гигантской работающей машины,
Все самое лучшее от природы и от машины было собрано в единую, совершенную структуру. Очарованный этим совершенством, Томас Шаддэк путешествовал по бесконечным коридорам своей мечты и не понимал – или ему было безразлично, – какая функция у этой машины, что она производит. Он был в возбуждении от эффективности конструкции, продуманности соединений органического и неорганического, и неважно, зачем все это.
Всю свою жизнь, сорок один год сознательного существования, Шаддэк боролся против ограниченности человеческих возможностей, используя свою волю и свой ум для того, чтобы подняться над жалким уделом человеческого рода. Он хотел быть выше людей. Он хотел обладать всемогуществом Бога и управлять не только своим будущим, но и будущим всего человечества. Здесь, в сурдокамере, увлеченный зрелищем кибернетического совершенства, он был ближе к желанным метаморфозам, чем когда-либо в реальной жизни, и это придавало ему силы.
Однако видения были для него не только интеллектуальным стимулятором и эмоциональной поддержкой, он находил в них и мощный эротический заряд. Плавая в недрах полуорганического существа, видя его толчки и пульсации, он сдавался оргазму, который ощущал не в своих гениталиях, а во всем теле, в каждой его клеточке; он не осознавал, что от оргазма содрогается его тело, он находил удовольствие лишь в ощущениях своего раскрепощенного духа. Темную воду бассейна прорезали несколько беловатых нитей его спермы.
Несколько минут спустя таймер сурдокамеры включил внутренний свет, затем раздался приглушенный сигнал срочного вызова. Шаддэка вызывали из его мечты в реальную жизнь Мунлайт-Кова.
Глава 11
Глаза Крисси привыкли к темноте, и теперь она могла легче ориентироваться в незнакомой местности.
Выбравшись из ущелья, она отправилась через лес на юг, миновав два огромных кипариса, которые возвышались над обрывом. В отличие от своих прибрежных собратьев эти гиганты были прямыми и стройными, морские ветры не искорежили их стволы, не скрутили ветви. Крисси даже прикинула, не спрятаться ли ей в этих ветвях от своих преследователей, но не решилась, так как они могли учуять ее или обнаружить каким-то иным образом, и тогда ей конец – с дерева не убежишь.