Полночь

Брюс Ольга

Подперев щеку худеньким кулачком, Лена не заметила, как задремала на стуле. Ей снился отчим в бане, мать, орущая диким голосом и размахивающая кулаками, и Вася, предлагающий пожениться и переехать к нему в Горловку.

– Чего молчишь? – сказав о свадьбе, Вася ждал ответа. – А? Глухая, что ли?

Насупив брови, Лена с возмущением смотрела на жениха и не понимала, откуда такие речи, вроде бы Василий не говорил с ней таким жёстким тоном.

– Глаза разуй! Я с кем разговариваю?!

И Лена очнулась. Распахнув ресницы, она увидела Васю, который хватался за выступающий край столешницы

и покачивался. Запёкшая на щеках кровь под лунным светом, пробивающимся сквозь занавески, выглядела так, будто у Васи треснуло лицо.

– Что ты хочешь, ложись спать, – Лена собралась вставать, но Василий, положив ей руку на плечо, надавил и заставил сесть на место.

– Где мой костюм? – язык еле ворочался, Вася ещё не проспался, но ему нужно было срочно найти парадную одежду.

– Какой костюм?

– Чёрный. Он у меня один, – сжимая кожу на плече жены, парень всеми силами боролся с надвигающимся сном.

– Три часа ночи. Иди спать, – глядя на хмельного мужа, Лена чувствовала усталость и огромное желание лечь спать.

– Дай. Костюм дай, – пока Василий раскачивался, стоя на полусогнутых ногах, его одолела икота. – Воды… дай.

Лена вновь приподнялась, но муж не позволил встать, надавливая на плечо.

– Мне больно, – чуть слышно сказала Лена, уставившись на опухшее, измятое лицо. – Отпусти, я принесу воды.

– Сбежать хочешь, – промямлил Вася и застонал: – м-м-м.

– Куда я сбегу? Да и зачем? – набравшись смелости, она скинула его руку и направилась к ведру с колодезной водой.

Открыв крышку, набрала ковшом воды и поднесла мужу. Тот, сжав пальцы на ковше, с отвращением посмотрел на Лену. За три больших глотка, осушив ёмкость, бросил её на стол. Железный ковш с грохотом ударился о столешницу и упал на пол.

– Иди спать, Вася, – ласковый голос нахальной жены разозлил Ваську.

Пробормотав пару матерных слов, он продолжал держаться одной рукой за стол, а второй резко вцепился в руку жены.

– Петька сказал, что ты ему нравишься, – вода, смешанная со слюнями, текла по подбородку и оседала на волосатой груди. Раздувшиеся ноздри и бешенный взгляд предвещали бессонную ночь.

– А я здесь причём? – прошептала Лена, чувствуя начало громогласного скандала, который сто процентов увенчается побоями.

– Он бы так не сказал, если б ты вела себя, как подобает жене, – чем глубже Вася вздыхал, тем сильнее от него воняло прокисшей водкой.

– Твой Петя несёт, что попало, а ты и рад верить. Вась, ложись, а. Хватит, нагулялся, а теперь ложись. Я всю ночь из-за тебя не сплю.

– Из-за меня ли? – скорчив грозную мину, Василий отпустил её руку и взялся за грудки. – Или из-за Петьки?

– Не неси ерунды. Иди ложись. Проспись, – привыкшая к регулярной ругани, Елена всё равно побаивалась, когда её муж начинал разборки с надуманной ревности.

– К Петьке тебя тянет, да? К нему бегаешь, пока меня дома нет? Раздевайся! – зарычал Вася и разорвал ткань на груди слабой женщины.

На этот раз Лена не стала сопротивляться. Она послушно расстегнула оставшиеся пуговицы и сбросила платье. Вася вцепился в загорелые плечи слюнявыми губами и слегка прикусил молодую нежную кожу. Было больно, но Лена не издала ни звука.

Завалив жену на пол, мужчина стал яростно срывать с неё нижнее бельё. Потом сорвал с себя трико и… Ничего не вышло. «Павший воин» так и не поднялся, сколько бы Вася не возился над вялым телом. Злость пробирала, но Василий не сдавался. Он с силой мял кожу и хрипел, пытаясь изобразить страсть. Лена лежала и смотрела в потолок, сжав зубы. Она всеми силами отгоняла грязные мысли, чтобы в памяти не всплыл случай с баней, где «потрудился» её отчим. Намучавшись, Вася встал на колени.

– Холодная, как рыба, – рявкнул он, заправляя рубашку в трико. – Пошла отсюда.

Сев на стул, Василий опустил голову на руки и застонал.

– Не могу с тобой… Не могу. Ты мне всю душу вымотала. Я потерял мужскую силу… ни с кем не могу…

И тут Лена поняла, он пришёл от какой-то женщины. Поднявшись, она взяла платье, бельё и ушла в комнату. Чувствуя жуткую головную боль, девушка забралась под одеяло и всхлипнула.

– За что мне всё это?

Вася просидел в кухне без малого час, потом сходил на улицу, покурил на крыльце, подумал о своём плачевном положении недомужика и вернулся. Ещё десять минут походил по кухне, а после, выпив воды, лёг на печи. Слушая, как почти протрезвевший муж мечется и не находит себе места, Лена подложила руку под голову и уснула. Вася отрубился через пятнадцать минут, как только отбросил все мысли и решил завтра продолжить отмечать наступление нового дня. Дом затих до утра.

Обычно утро начиналось с дойки, но не в этот день. Лена подскочила, услышав жуткий стон, разразившийся как будто из чердака. Забыв, где находится, Вася резко поднялся, ощутив дикую боль в носу, и ударился головой в кирпичную кладку. Лена прибежала на вой и встала перед мужем, потирающим лоб.

– Дай чего-нибудь, нос болит, – чуть ли не плакал он, опустив голову.

Подумав, что у мужа разболелась голова после пьянки, она принесла рассол, но Вася грубо отклонил предложение жены. Ударив по почти пустой трёхлитровой банке, он наорал на Лену и уточнил, чтобы принесла обезболивающее. Лена порылась в ящике трюмо, нашла нужную таблетку и набрала в ведре воды. Выпив, Вася слез с печки.

– Господи! – ахнула жена, увидев расплывшееся и посиневшее лицо. – Кто тебя так?

– Не твоё собачье дело, – Вася сел на стул и аккуратно потрогал кожу вокруг глаз.

Она была чуть твёрдой и изрядно отёкшей. Глаза заплыли, оставив еле заметные щёлочки, нос стал в два раза больше, и только сейчас Лена заметила его кривизну. Губы похожи на красный холодец, а впереди, на верхней челюсти, не хватало одного зуба.

– Что уставилась? Лёд неси! – рявкнул Вася, приложив ладони к опухшему лицу.

Отколов в морозилке несколько кусочков льда, Лена завернула их в вафельное полотенце и подала Васе. Он не просто взял его, а резко выхватил, злясь на свой внешний вид, который ещё не видел в зеркало, но уже знает, каким месивом стало его лицо.

– С кем ты подрался? – Лена села за стол, не спуская с мужа напуганного взгляда. Вернее, даже не напуганного, а сочувствующего.

– Похоже, ты не только рыба, но и глухая тетеря, – Вася прикладывал узелок со льдом то на переносицу, то на губы.