Полночь
Шрифт:
— Простите? — звучит голос, и я резко поднимаю голову.
Рядом со мной стоит горничная и смотрит в недоумении.
— Ох, прошу прощения, это я не Вам, — мои щёки вспыхивают. От долбанного стыда.
Нахожу ключ и вставляю его в замок. Поворот. Толкаю дверь, окунувшись в аромат своих духов, которыми я пользовалась ещё с утра.
Оказавшись в номере, я бросаю сумочку на кровать и скидываю с ног туфли. Боже, я мечтала об этом весь день. Падаю на кровать и закрываю
Мысли всё ещё крутятся вокруг его образа и горящих глаз.
Сколько же было в них желания в ту секунду.
И как же тяжело было всё это игнорировать.
Подняв расслабленную ладонь, я кладу её на свою левую ключицу, затем веду вниз, ощущая упругость своей груди. И да, что и следовало доказать, я действительно чертовски возбуждена.
Ещё ниже и ниже. Когда дело доходит до того места, где встречается край моей блузки и начало юбки, я втягиваю живот и пропускаю ладонь под ткань, цвета шампани. Вздрагиваю.
Влажная.
Чёрт бы меня побрал, влажная!
— Ох, — срывается с моих губ, как только я нащупываю место, болезненно пульсирующее.
Представляю на месте своей руки его и, откинув голову назад, тихо стону. Его руки, которые медленно стягивают мою юбку с бёдер, его губы, мокрыми поцелуями спускающиеся по шее вниз, и останавливающиеся на углублении между ключицами.
Мужские пальцы касаются мокрого места между моих ног, и я почти слышу его приглушённый стон. Он медленно массирует, а затем отодвигает кружевную ткань и проникает внутрь.
Ещё один стон. Он громкий и он принадлежит мне.
Влажные губы нависают над моей грудью, а затем яростно впиваются в твёрдый сосок левой груди. Ласкает его. Кусает.
И я уже не знаю, где именно мне приятней, потому что всё это собралось воедино и готово вырваться наружу.
И как только это происходит, я громко вскрикиваю и выгибаюсь на кровати, широко открыв глаза.
Темно.
Моё сбитое дыхание: оборванное, жалобное.
Потому что темно и холодно. Потому что это был всего лишь сон.
И от этого так пусто.
***
Я с особым остервенением застёгиваю свой чемодан и вытягиваю ручку, направляясь к двери. С самого утра день не задался, и это заметно сказывается на моём настроении.
Не выспаться? Ладно.
Боль в голове? Хорошо, есть таблетка.
Пролить на брюки сок?!
Сломать зонтик, проверяя его?!
Сверх хреновый день!
Чемодан
Несмотря на то, что в последнее время я чувствовала волнение, находясь рядом с Уэльсом, сегодня я была настолько зла, что от волнения не осталось и следа.
Стучу три раза в его дверь, стараясь как можно аккуратней заправить прядь волос, а затем хмурюсь, прикрыв глаза от столь внезапного потока света, направленного прямо на меня.
— Вы издеваетесь? — мой голос раздражён. Честное слово, я похожа на Мегеру, не хватает лишь змеиного роя на голове.
Просто фурия, чёрт бы меня побрал!
Уэльс стоит в одних домашних штанах, а на голове у него как всегда — бардак.
— Пока что не планировал, — сонно отвечает он.
— Наш самолёт вылетает через четыре часа, мистер Холланд, — мои брови сходятся на переносице. — До аэропорта ехать два часа!
Он потирает ладонями лицо, а затем отходит в сторону и присаживается в кресло.
Что он делает?
Локтями он опускается на колени, а затем замирает, чуть склонив голову вниз.
Он…спит?!
— Остин! — вскрикиваю я, и он дёргается.
— Да что с тобой? — встает Уэльс, проходя мимо меня. Открывает шкаф и вытягивает оттуда чемодан.
— Со мной? — мои брови ползут вверх. — Это не я проспала. И не я стою сейчас в одних домашних штанах прямо перед Вами!
— Очень жаль, — кривая улыбка. — Ты выглядишь…злой. Уж не потому ли, что я слышал сегодня ночью? — внимательный взгляд прямо мне в глаза.
— Ночью? — не понимаю я.
— Да, Джейд. Ночью. Стоны. Твои, — выделяет он каждое слово.
Ох.
Прикрываю рот ладонью и чувствую, как щёки начинают пылать.
Какой ужас.
По его лицу расползается кривая улыбка, до отвращения знакомая, до боли в груди неприятная.
— Вам показалось, — вру я.
Ну конечно, показалось. Только глухой не услышал бы этих завываний.
— Ну да, — кивает он, сощурив глаза, — показалось.
Он разворачивается и направляется в душ, прикрывая за собой дверь.
Боже мой, какой стыд.
Я опускаюсь на кресло, и судорожно ищу в сумочке свой телефон, чтобы набрать Гэвина и сказать, что я больше не могу. Не могу приглядывать за ним. Он сводит меня с ума, и это чистая правда.