Полночь
Шрифт:
«Звонок на горячую линию поступил в 00:06»
Этого было достаточно, именно поэтому я захлопнул папку и откинул её на стол.
Во второй раз я сижу в чужом кабинете и во второй раз окунаюсь в неприятные мне воспоминания: белый кафель, светлые полосы, несколько выстрелов, женский крик, а затем удар.
Она всё еще лежит рядом со мной, и я вижу её блондинистые волосы, испачканные в кровь.
И
Пустота.
Как в воспоминаниях, так и в душе.
***
— Что между вами происходит? — метнув в меня раздражённый взгляд, спрашивает Гэвин.
Он был спокоен до тех пор, пока железная дверь не захлопнулась у него за спиной, а Уэльс не решил засветиться на камерах у выхода из винтовой лестницы. Остается лишь Богу молиться, чтобы по дороге он не встретил какого-нибудь Купера.
— Джейд, я жду ответа.
Вздыхаю.
Чем бы всё это не кончилось, он всё равно узнает.
— Всё слишком сложно, — уклоняюсь я от расспросов, сжавшись в кресле.
Почему-то хотелось, чтобы рядом был Остин. Просто находился здесь, потому что в его присутствии я чувствовала себя защищённой.
— Сомневаюсь, что у этого «всё слишком сложно» нет короткого объяснения. У вас что-то было?
Я как у отца на допросе, чёрт бы его побрал.
— Гэвин, я…
— Прежде, чем ты ответишь, я хочу напомнить тебе, что этот человек издевался над тобой два года.
— Я помню, Гэвин, — выдыхаю я. — Так получилось, что… да.
Ни тени удивления. Ни округлившихся глаз. Лишь… огорчение?
Почему я чувствую себя так отвратительно, глядя в эти чёрные глаза? Почему мне кажется, словно я предала его, позволив Уэльсу приблизиться ко мне? Стать чем-то большим.
— Прости, — всхлипом.
Я опускаю голову, ощутив ком в горле, и молюсь всем богам, чтобы Гэвин понял меня.
— Я подозревал. Еще тогда, когда ты наведывалась к нему домой, и задерживалась там по часу. Это тогда началось? — его голос спокоен и в нём нет ни тени огорчения.
Тогда, Джейд?
Вряд ли.
А началось что? Симпатия? Какая-то сильная нравственность?
— Думаю, еще в Шотландии, — поднимаю голову, поджав губы. — Просто я старалась не думать об этом.
Он кивает.
—
Резко захватив воздух ртом, впервые за долгое время я вспоминаю о родителях. И не важно, что они находятся в другой стране, важно то, что если опасность будет угрожать мне, значит будет угрожать и им.
Идиотка Прайс.
— Судя по тому, что за ним следят… просто так все это бесследно не исчезнет…
Порывисто кивнув, я встаю со стула и поправляю платье, подняв голову.
— Она знала?
Напарник хмурится.
— Знала, что ты её любишь? — этот вопрос не для меня, он для Остина.
Напарник перемещается с ноги на ногу, и я замечаю, как играют его желваки.
— Знала.
— И ты не задаешься вопросом, почему она не выбрала тебя? — задаю отвратительный вопрос и в то же время надеюсь, что Гэвин поймёт его правильно.
— Джейд, — словно начинает он, но замолкает, глядя мне в глаза.
Да, я ищу чёртовы оправдания.
— Наверное, потому что он не так уж и плох.
Гэв закатывает глаза и вздыхает. Да, я выгляжу жалко, прости.
— Это твоё право, — оттолкнувшись от стола, заявляет он и выходит из комнаты.
Я накрываю лицо ладонями, ощущая, как пылают мои щеки, и прихожу к выводу, что пора уходить. Гэвина не видно на камерах, значит, он скорее всего вышел из здания.
Куда направился Остин?
Искренне надеюсь, что ко мне домой.
Обернувшись к компьютерам и выключив их, я проскальзываю в коридор, поднявшись по винтовой лестнице. Прежде чем выйти, оглядываюсь по сторонам, и стараюсь не издавать лишних звуков, как только проскальзываю к лестнице, что ведёт вниз к чёрному выходу.
Надеюсь, что справилась хорошо, и ни одна камера не запечатлела мой уход. Толкнув чёрную дверь, я отхожу чуть дальше от здания и останавливаюсь у припаркованного такси. Блондинистый мужчина вопросительно смотрит на меня, пожевывая во рту зубочистку.
Вариант не из лучших, но стоять рядом со штабом лишние пять минут не вариант.
Открыв дверь, присаживаюсь на переднее сиденье.
— Баркинг-энд-Дагенхэм, пожалуйста, — диктую я адрес, пристегнувшись.