Полночная аллея
Шрифт:
Нет, только не назад, не в ту же дверь. Нужно найти другой выход.
И Клер побежала дальше. Из узких, высоко расположенных окон свет просачивался совсем слабый, но, поскольку глаза уже привыкли к полумраку, она поняла, что находится в тюрьме — грязной и отвратительной.
Причем отнюдь не пустой.
Она не сразу осознала это, поскольку сидящие в камерах существа вели себя очень тихо — бледные, молчаливые, по одному в каждом помещении. При виде нее они бесшумно, словно призраки, бросались к решетке. Вскоре стали слышны и звуки — шепот, постепенно
Она уже задыхалась от усталости, а позади надвигался Мирнин.
Так вот где Амелия держит тех, кто уже перешел грань!
Здесь вампиры заканчивают свои дни, один за другим; их бросают умирать от голода, во тьме и полном одиночестве.
И все это происходит с позволения Амелии.
Внезапно наступила тишина, еще более страшная, чем вой и лязг железа. Оглянувшись, Клер увидела, что Мирнин замедлил движение, а потом остановился. Какое-то время тишину нарушал лишь звук ее шагов по каменному полу — пока и она не замерла.
— Клер, что ты здесь делаешь? — озадаченно прошептал Мирнин.
По крайней мере, он вспомнил ее имя. Порывшись в кармане, он достал маленькую серебряную коробочку, открыл ее, высыпал на ладонь красные кристаллы, отправил их в рот, чуть не подавился, но заставил себя проглотить.
Эффект был таков, что он чуть не упал, но привалился к стене и застонал, словно от сильной боли.
— Времени у меня мало. — Его голос звучал очень слабо, но в холодной тишине Клер слышала каждое слово. — Тетради. Они нужны тебе?
— Да. Я… совершила ошибку. Другой человек принял кристаллы. Я должна отдать эти выкладки докторам.
— Другой человек принял кристаллы?
— Да.
— Большинство в этом случае умирают, — сказал он таким тоном, словно это не имело особого значения. — Может, эти записи помогут тебе исправить ситуацию. Не знаю, я никогда не пробовал.
Значит, давая ей кристаллы в первый раз, он допускал, что она может умереть.
Господи! А она-то думала, что он хорошо к ней относится.
— Теперь ты понимаешь, как использовать порталы? — ужасно усталым голосом спросил он.
— Нет.
— От тебя требуется одно: найти портал и внутренне сосредоточиться на том месте, куда хочешь попасть. Заметь, редкий человек способен сделать это хотя бы раз, но никому этот фокус не удается регулярно — порталы снабжены искусным механизмом выброса всякого, не получившего приглашения пользоваться ими. Через них можно попасть в любой дом Основателя или в семь других порталов в городе, но необходимо представлять себе, где именно ты хочешь оказаться. Тот, у кого отсутствует это четкое представление, попадает… — он с трудом повел рукой по сторонам, — вот сюда. В узилище для монстров. — Мирнин криво улыбнулся. — В конце концов я все-таки оказался здесь…
Сердце Клер все еще сильно колотилось.
— Как я могу вернуться в вашу лабораторию?
— Иди вон туда. — Мирнин с удивлением посмотрел на свою руку, как будто это зрелище было для него новостью,
Их взгляды встретились; она прижала тетради к груди. Мирнин по-прежнему выглядел разумным, но даже такая большая доза кристаллов не могла окончательно изгнать живущего в нем зверя.
— Ты должна оказать мне две услуги. Первое: пообещай, что продолжишь поиски лекарства. Я больше не способен работать над ним.
Клер кивнула; по крайней мере, она попытается.
— Но я не могу заниматься этим одна. Мне нужна помощь докторов, специалистов. Я отдам им наши выкладки; может, вместе мы сумеем что-нибудь сделать.
Мирнин кивнул.
— Только не объясняй им, для чего оно.
Он оглянулся. В дальнем конце виднелась пустая камера с открытой дверью. Кроме вонючей койки, внутри ничего не было.
Мирнин сделал глубокий вдох, вошел в камеру и захлопнул за собой дверь; с металлическим щелчком сработал замок.
— Второе: приноси мне книги, когда будешь приходить сюда, — продолжал он изнутри. — И еще кристаллов — если сможешь создать их. Это так приятно — снова мыслить ясно, пусть даже совсем недолго.
Ощущение было такое, словно у нее вырвали из груди сердце: она чувствовала себя легкой и полностью опустошенной.
И еще было ужасно грустно.
— Я буду приходить, — пообещала Клер. — И сделаю, что вы просите. — Оглянувшись, она увидела, что Мирнин сидит на краю койки, глядя в пол. — Я не брошу вас.
Он не поднимал взгляда. Внезапно ей послышался голос, что-то шепчущий… Голос матери! Она заколебалась.
— Уходи, — безучастно сказал Мирнин. — Пока у нас обоих не появилось повода пожалеть об этом.
Клер развернулась и побежала.
Ничто не помешало ей добраться до двери, хотя больные вампиры тянулись к ней — одни безмолвно, другие с воплями. Прикрыв руками уши, с сильно бьющимся сердцем, она бежала и бежала, и с каждым шагом бремя ужаса нарастало. Вид открытой двери впереди принес ей огромное облегчение. Дверной проем казался абсолютно черным — Клер не видела на той стороне ни признаков лаборатории, ни чего-либо другого.
Мирнин говорил, что она должна сосредоточиться и представить то место, где хочет оказаться. И из его слов также следовало, что, скорее всего, у нее ничего не получится.
«Нет, не думай об этом, — велела она себе. — Если хочешь выбраться отсюда, ты должна сосредоточиться. Давай!»
Ничего не произошло.
Она закрыла глаза, хотя здесь от этого становилось еще страшнее, и почти перестала дышать. Представила себе лабораторию с ее хаосом — книги, тетради, бутылки, новые и старые. Она даже почувствовала ее запах, само дыхание дома. А когда открыла глаза, то по ту сторону двери обнаружила знакомое помещение, засыпанное всем хламом, какой только может быть на свете.