Полночные воспоминания
Шрифт:
Посетили они и музеи и церкви на более отдаленных островах.
Задержались в Мурано, чтобы посмотреть, как выдувают стекло, и в Бурано, где жили мастерицы по плетению кружев. На такси съездили в Торселло и пообедали в ресторане «Локанда Киприани», расположенном в саду, полном цветов. Там Кэтрин вспомнила монастырский сад, в котором она была так одинока. Она взглянула через стол на столь милого ее сердцу Алана и сказала про себя: «Благодарю тебя, Господи!»
Главной торговой улицей была Мерсери, они нашли там роскошные
В пятницу, когда они уже собирались уезжать, началась гроза с сильным ливНем. Кэтрин и Алан бегом вернулись в гостиницу. Постояли у окна, глядя на дождь.
— Простите за дождь, миссис Гамильтон, — сказал Алан. — В проспекте обещали солнечную погоду.
Кэтрин улыбнулась:
— Какой дождь? Я так счастлива, дорогой!
Сверкали молнии, гремел гром. Раскаты грома напомнили Кэтрин о взрыве в котельной.
Она повернулась к Алану:
— По-моему, сегодня должны вынести приговор.
Он поколебался, прежде чем ответить:
— Да. Я не хотел тебе напоминать, потому что…
— Со мной все в порядке. Я хочу знать.
Он некоторое время смотрел на нее, потом кивнул:
— Хорошо.
Затем подошел к радиоприемнику в углу комнаты и включил его. Покрутил рукоятку, пока не нашел станцию Би-Би-Си, передававшую новости.
— …премьер-министр подал прошение об отставке. Премьер попытается сформировать новое правительство. — Приемник затрещал, и звук исчез.
— Эта чертова гроза, — заметил Алан.
Звук появился снова:
— В Афинах наконец закончился суд над Константином Демирисом. Несколько минут назад жюри вынесло приговор. К удивлению всех присутствующих, приговор…
Радио замолчало.
Кэтрин повернулась к Алану:
— Как ты думаешь, какой вынесли приговор?
Он обнял ее:
— Это зависит от того, веришь ли ты, что все всегда должно кончаться хорошо.
Глава 34
До суда над Константином Демирисом оставалось всего пять дней, когда дверь в его камеру открылась.
— К вам посетитель, — сказал тюремный надзиратель.
Константин Демирис поднял голову. До сих пор к нему никого, кроме адвоката, не пускали. Он постарался скрыть свое любопытство. Эти подонки обращались с ним как с обычным преступником. Но они не дождутся, чтобы он показал им, как его это задевает. Надзиратель привел его в маленькую комнату для свиданий:
— Сюда.
Демирис сделал шаг и остановился как вкопанный. В инвалидном кресле сидел скрюченный старик. Совершенно седой. На лице сплошняком красные и белые пятна от ожогов. Губы застыли в жутком
— Господи, спаси и помилуй!
— Да не призрак я, — сказал Наполеон Чотас. Он не говорил, а хрипел. — Входи Коста.
Демирис обрел наконец способность говорить:
— Пожар…
— Я выпрыгнул из окна и сломал себе позвоночник. Дворецкий увез меня еще до прибытия пожарных. Я не хотел, чтобы ты знал, что я жив. Слишком устал я с тобой бороться.
— Да, но ведь… тело нашли.
— Мой эконом.
Демирис упал в кресло.
— Я… рад, что ты жив, — сказал он неуверенно.
— Еще бы. Ведь я собираюсь спасти тебе жизнь.
Демирис недоверчиво посмотрел на него:
— В самом деле?
— Да. Я буду защищать тебя.
Демирис громко расхохотался.
— Брось, Леон. Знаешь меня столько лет и все считаешь за дурака? Почему ты думаешь, что я доверю тебе мою жизнь?
— Потому что, Коста, кроме меня, никто не сумеет тебя спасти.
Константин Демирис поднялся:
— Нет уж, спасибо. — Он повернулся и направился к двери.
— Я говорил со Спиросом Ламброу и убедил его показать, что он был с тобой в то время, когда его сестру убили.
Демирис замер и повернулся к адвокату:
— И почему же он согласился?
Чотас наклонился вперед:
— Потому что я доказал ему, что отнять у тебя богатство — месть куда более сладкая, чем отнять у тебя жизнь.
— Не понял.
— Я заверил Ламброу, что если он даст показания в твою пользу, ты отдашь ему все, чем владеешь. Твои суда, твои компании — все.
— Ты сошел с ума.
— Разве? Подумай хорошенько, Коста. Его показания могут спасти тебе жизнь. Разве твое богатство значит для тебя больше, чем жизнь?
Последовала длинная пауза. Демирис снова сел. Он недоверчиво рассматривал Чотаса:
— Ламброу согласен показать, что был со мной в то время, когда была убита Мелина?
— Правильно.
— А взамен он хочет…
— Все, что у тебя есть.
Демирис отрицательно покачал головой:
— Я должен сохранить…
— Все или ничего. Он хочет обобрать тебя до нитки. Видишь ли, это месть тебе.
Но у Демириса был еще вопрос:
— А ты, Леон, тебе-то какая выгода?
Губы Чотаса растянулись во что-то вроде усмешки:
— Я получу все.
— Не понимаю.
— Прежде чем предать «Греческую торговую корпорацию» Ламброу, ты переведешь весь свой капитал на счета новой компании, которая принадлежит мне.
Демирис не сводил с него глаз:
— Значит, Ламброу ничего не получит?
— Кто-то выигрывает, кто-то проигрывает.
— А Ламброу ничего не заподозрит?
— Я так поведу дело, что нет.
— Если ты собираешься надуть Ламброу, — сказал Демирис, — то откуда мне знать, что ты не надуешь меня?