Полночный поцелуй
Шрифт:
Габриэлла нахмурилась:
— Но я думала, они не выносят солнечного света.
— Верно. Они быстро и сильно обгорают, и более всего вампиры первого поколения.
— К которым принадлежит Лукан?
Даника кивнула:
— Для него эти восемь минут представляли смертельную опасность. Но ради Конлана он выдержал, хотя мог погибнуть.
Габриэлла вспомнила, как неожиданный ночной звонок заставил Лукана немедленно покинуть ее дом. Он ни разу не обмолвился о причине. Не рассказал ей о пережитой утрате. Сердце у Габриэллы сжалось, когда она представила его муки под
— В тот день я говорила с ним по телефону. По его тону я поняла, что с ним что-то не так, но он все отрицал. И голос у него был такой слабый. Ты говоришь, он получил сильные ожоги?
— Да. Саванна сказала, что Гидеон видел его сразу после возвращения с поверхности, все его тело покрывали волдыри, он даже глаза не мог открыть, так вздулась кожа. Но Лукан отказался принять помощь, сам добрался до своих комнат и там восстанавливался.
— Господи, — выдохнула пораженная Габриэлла. — Он мне об этом ни словом не обмолвился. А несколько часов спустя мы с ним встретились, и казалось, он совершенно здоров. Ну, по крайней мере, он выглядел и вел себя так, словно с ним ничего не произошло.
— Лукан, как П1, в большей степени подвержен разрушающему воздействию солнечного света, но вместе с тем он обладает колоссальной силой восстановления, и в таких случаях ему требуется значительное количество крови. К вечеру, когда он был достаточно силен, чтобы покинуть бункер и отправиться на охоту, он испытывал невыносимый голод.
Теперь Габриэлла понимала степень этого голода. В памяти возникла сцена убийства миньона, но сейчас она предстала перед Габриэллой в совершенно ином свете — больше это не казалось ей чудовищным кошмаром, Лукан спасал свою жизнь. Теперь все с момента встречи с ним виделось Габриэлле совершенно по-другому.
Вначале война между Родом и Отверженными представлялась ей всего лишь столкновением одних злодеев с другими, но сейчас появилась уверенность, что это и ее война тоже. И Габриэлле был небезразличен ее исход — не только потому, что она оказалась странным образом связанной с этим невероятным миром. Ей было важно, чтобы Лукан одержал победу и над Отверженными, и над тем страшным недугом, что одолевал его.
Габриэлла беспокоилась о нем, и неприятный озноб не оставлял ее с того самого момента, когда Лукан с воинами покинул бункер, отправившись в рейд.
— Ты очень сильно любишь его? — спросила Даника, глядя на встревоженное лицо Габриэллы.
— Да, сильно, — ответила та, встретившись взглядом с вдовой вампира. Она не видела смысла скрывать правду, которая, очевидно, была написана на ее лице. — Даника, меня одолевают дурные предчувствия. Более того, Тиган сказал, что Лукану недолго осталось жить, и, пока я здесь сижу, моя уверенность в том, что он прав, растет.
Даника нахмурилась:
— Ты разговаривала с Тиганом?
— Сегодня я случайно наткнулась на него. И он предупредил, чтобы я не особенно привязывалась к Лукану.
— Потому что он считает, что Лукан скоро умрет? — Даника вздохнула и покачала головой. — Этому парню, похоже, нравится трепать окружающим нервы. Вполне возможно, что он сказал это исключительно для того, чтобы
— Лукан признался, что между ними не все гладко. Как ты думаешь, Тигану можно доверять?
Даника на какое-то время задумалась.
— Я могу сказать только одно: преданность — это основа кодекса воинов, это священно для каждого из них. Ничто в мире не может заставить их отступить от кодекса. — Она поднялась и взяла Габриэллу за руку. — Пойдем отыщем Еву и Саванну. Когда мы собираемся вместе, ожидание становится не таким тягостным.
Глава двадцать шестая
С крыши одного из строений на территории пристани воины наблюдали, как небольшой пикап, шурша по гравию колесами, подъехал к интересовавшему их объекту. За рулем сидел человек. Об этом свидетельствовали едкий запах пота и громкая музыка в стиле кантри, вырывавшаяся из открытого окна кабины. Человек вылез из машины, держа в руке светло-коричневый бумажный пакет, сильно пахнуло жареным рисом и ло мейн со свининой.
— Похоже, наши ребята собрались поужинать, — процедил сквозь зубы Данте, в то время как ничего не подозревавший человек взглянул на прилепленную к пакету бумажку и с тревогой осмотрел пустынную пристань.
Водитель подошел к двери склада, еще раз взволнованно огляделся, выругался и нажал на кнопку звонка. Внутри склада света не было, горела только лампочка над дверью. Старая железная дверь открылась, за ней была непроглядная тьма, но даже во мраке Лукан различил дикие глаза Отверженного. Водитель перечислил заказанное и протянул пакет в темноту.
— Э, а деньги? — произнес он с сильным бостонским акцентом. — Какого черта…
Огромной рукой Отверженный схватил его за грудки и, тряхнув, оторвал от земли. Водитель заорал и каким-то невероятным образом — видимо, страх придал силы — умудрился вырваться.
— О-ё, — тихо протянул Нико, стоявший у края крыши, — кажется, парень догадался, что заказывали вовсе не китайскую кухню.
Метнувшись, Отверженный набросился на водителя сзади и со звериной яростью разорвал ему горло. Смерть была мгновенной и кровавой. Когда Отверженный забросил убитого на плечо и направился с ним к открытой двери склада, Лукан выпрямился и произнес:
— Пора.
Воины спрыгнули одновременно и молнией понеслись к дверям логова. Лукан первым настиг Отверженного с его безжизненной ношей. Воин опустил руку ему на плечо и резко развернул к себе, одновременно вынимая из ножен меч. Одним точным и мощным ударом Лукан отсек ему голову.
В следующее мгновение Отверженный, уронив жертву на посыпанную гравием землю, начал плавиться, отравленный клинком Лукана. Через минуту от него осталось лишь зловонное черное пятно грязи.
Воины ждали Лукана у открытой двери, по его команде они с оружием на изготовку нырнули во тьму.
Отверженные не поняли, что происходит, пока Тиган не метнул кинжал, угодив одному из них в горло. Отверженный пронзительно завизжал, скрючился и начал плавиться. Его товарищи пришли в ярость и бросились к оружию, уворачиваясь от пуль и острых кинжалов, обрушившихся на них со стороны воинов.