Полночный тигр
Шрифт:
– Да как ты посмел…
– Все мы несовершенны и заслуживаем милосердия. Верно?
– Как и сотни невинных дхарканцев. Как и солдаты, которых ты взял в плен и пытал только потому, что они исполняли свой долг. А уж если вспомнить о том, что ты сотворил с жителями Сандары…
– У Вардаана и меня были великие мечты. Мечты о лучшем.
Эшу передернуло от омерзения при упоминании имени Вардаана Химьяда, короля-самозванца, одного из вожаков переворота и нынешнего правителя Джансы.
– Но
– Не война, а предательский мятеж! Отчего я вообще позволяю тебе болтать? Мне следовало отрезать твой язык, генерал, – ядовито сказала она.
Она было двинулась к выходу, но в раздражении замерла.
Ибо этот мужчина вел себя достойно, находясь на пороге смерти. Генерал попытался сесть, но снова упал, тяжело дыша.
Пальцы Эши сжались в кулак.
– Ты контролировал прославленные армии Джансы. Чего еще было желать? Стоила этого твоя жадность?
– Была ли это жадность? Или убежденность? После Северной войны… – Казалось, он обдумывал это – человек, осознавший краткость отпущенного ему на размышления времени.
Терпение Эши лопнуло. Она подобралась ближе, готовясь перерезать ему глотку в спальне убитой им королевы, и вдруг заметила нечто.
Сбоку под кроватью лежала копия одного из ее мечей, идентичная тому, что был пристегнут к ее бедру. Рука Эши застыла, а разум мгновенно приготовился к любой неожиданности.
Ловушка?
Она ухватилась за коврик под мечом-плетью и осторожно потянула. Коврик подался, и ничего не случилось. Эша, подавляя кипевший внутри страх, внимательно рассмотрела меч. Вес был другой, и металл не тот, но выглядел он точь-в-точь как оружие в ее руке – с выгравированными на рукояти змеями. Это была точная реплика ее оружия, благодаря которому она получила прозвище Гадюка и которое специально для нее изготовил один из лучших кузнецов Дхарки. Ее мечи-плети были единственными в своем роде.
Кто-то пытался ее подставить.
– Я знал, что мирно не умру, – произнес он, уставившись на нее, словно понял – Эша подошла ближе, потому что решила подарить смерть. Еще один дрожащий вдох, слабый трепет тела некогда могущественного и всеведущего генерала. Он плотнее прижал руку к ране, изо всех сил жмуря глаза.
– Ты отрекся от мира давным-давно. – Эша резко вдохнула. – Кто это был?
– Разве это имеет значение? Разве что-либо из этого важно сейчас?
Ей хотелось ударить его.
– Ты покидаешь этот мир, нарушив связь с землей «джанма», наш единственный божественный дар. Все имеет значение, и у тебя есть возможность спасти людей.
– Вардаан считал, что сможет поддерживать связь самостоятельно. Мы ошиблись, и я сожалею. – Он прикрыл глаза и выкашлял
– Что там?
– Камин. И мой племянник… – прошептал он.
Прежде чем она смогла осознать его слова, генерал Красной крепости, ее цель и миссия, скончался с последним хриплым выдохом. Клинок в ее руке все еще был теплым, готовым оборвать его жизнь. Но так же, как и при жизни, он обхитрил ее в смерти, украв тот миг, которого она столь долго жаждала.
Ярость обожгла ее изнутри, и Эше захотелось наказать его еще и за эту кражу. Но вместо этого она наблюдала за тем, как жизнь вытекает из него, запечатлевая последнюю память о мужчине, отравившем ее сны, питавшем ее ненависть столько лет. Призраки шептали, и она закрыла глаза, позволяя их настойчивым голосам хлынуть в душу.
Генерал мертв, и она должна сейчас ликовать и радоваться. Первая пешка, которую нужно было снять с доски по дороге к самозванцу Вардаану, уничтожена.
Однако внутри царила пустота.
Эша услышала, как снова затрубила раковина, и вскочила – солдаты сейчас вернутся с тренировки.
Она подбежала к маленькому камину в углу комнаты, вспомнив о словах генерала и пока не найденном докладе. Неужели это вторая ловушка? Даже если и так, в комнате есть ценные сведения для мятежников.
В огне лежал свиток, рядом – небольшая записка, почти уже догоревшая. Эша прибила пламя сандалией и подняла сначала записку, а затем и свиток, похлопывая ими о каменный пол, чтобы сбить искры.
Это и есть доклад? Она надеялась, что Лунный бог помог ей, потому что время истекло.
Что-то блеснуло в пепле. Боль пронзила ладонь в том месте, где она схватилась за горячую ручку свитка, но Эша потянулась за вещицей. Это была серебряная булавка в форме месяца с пронзающей середину стрелой.
Символ Лунных клинков, группы дхарканских мятежников, которых она называла семьей.
«Ни один из уважающих себя Клинков не бросил бы столь неосторожно эту булавку», – рассудительно подумала девушка.
Следовательно, кто бы ни швырнул вещь, он сделал это намеренно.
Эша не могла вообразить причину, по которой Клинок поступил бы подобным образом, если только он не стал предателем и двойным агентом. Или же булавку подкинул новый враг, тот, кто желал втравить Клинков в посторонний конфликт.
Подставили, получается, не только ее – кто бы ни был тут, он хотел, чтобы солдаты Крепости нашли булавку. И, если они ее обнаружат и свяжут убийство генерала с Клинками, с Гадюкой или без нее, это может привести к полномасштабной мести мятежникам.