Полночный вальс

Блейк Дженнифер

— Тиге разговаривал с этими людьми? — спросила Амалия, давно забыв о кофе.

— Конечно, нет, мамзель. Они уехали. Никто не видел их после праздника у мусье Морней.

— Скорее всего, они вернулись обратно в Новый Орлеан, — предположила Амалия. — Возможно, они не имеют никакого отношения к судьбе Жюльена, но это хоть какая-то ниточка. Как же разыскать их, если мы даже не знаем, как они выглядят? Их видели Мами и Джордж. На свекровь надежды мало: она в таком горе, что вряд ли вспомнит каких-то моряков. Что касается Джорджа, то он был слишком поглощен своими бесценными кустами.

— Я видел их, — сказал неизвестно откуда вынырнувший Айза.

Он подошел к кровати и протянул Амалии листки бумаги, которые до сих пор держал за

спиной. Взглянув на первый лист, Амалия вздрогнула: на нее смотрели живые глаза Жюльена, тот же ироничный взгляд, тот же грациозный поворот головы. От волнения она даже закашлялась, так что не сразу смогла поблагодарить юного художника. На другом листе были изображены двое мужчин в тельняшках с закатанными до локтей рукавами. Они находились под деревом: один сидел на земле, а другой стоял рядом, прислонившись спиной к стволу. Подтяжки, на которых держались их брюки, свернулись от соленой воды в трубочки, а их края пообтрепались. Один, курчавый с густой бородой, был без головного убора, другой натянул на самый лоб кепку, словно для того, чтобы скрыть косину одного глаза.

— Это замечательно, Айза! Честное слово, превосходно! — улыбнулась Амалия. — Я должна показать этот рисунок мсье Роберту. Принеси чернила и бумагу — я немедленно напишу ему записку.

Не прошло и часа, как Роберт, извещенный запиской, вернулся в дом. Амалия, только что закончившая утренний туалет, встретила его на верхней галерее. Она передала Роберту рисунок и пересказала разговор с Лали. Однако на него рисунок ожидаемого впечатления не произвел.

— Вы полагаете, что Жюльен настолько подружился с этими парнями, что решил уехать с ними в Новый Орлеан? — переспросил Роберт. — Смею думать, вы ошибаетесь. Во-первых, у него не было привычки проводить время в обществе матросов, во-вторых, он не трус и никогда бы не стал увиливать от дуэли, которую сам затеял.

— А если его заставили силой? — предположила Амалия. — Его могли похитить и увезти с собой.

— Почему же мы не получили никакого известия, требования выкупа?

— Не знаю, — покачала она головой, — но слишком много совпадений, чтобы не замечать их.

— И все-таки это только совпадения, — остался Роберт при своем мнении.

Амалия повернулась, чтобы уйти. Возможно, Роберт прав, однако не попытаться воспользоваться новыми, хотя и обрывочными, сведениями о Жюльене тоже неправильно. Ей показалось странным, что Роберт отнесся к ним с таким безразличием. Амалия ожидала, что эта информация озаботит его, и он тотчас начнет действовать, но не тут-то было. У нее в голове вертелась даже провокационная мысль спросить Роберта, интересны ли ему вообще новости о судьбе Жюльена.

— Если вы так считаете, то конечно, — произнесла Амалия холодно.

Он догнал ее и, положив руки ей на плечи, сказал:

— Амалия, cherie, это тяжелое испытание для вас, я понимаю.

— Неужели?

— Если я могу что-либо сделать…

— Вы можете найти Жюльена! — перебила его Амалия. Она высвободилась из объятий Роберта и направилась к себе в комнату.

Какое-то время он стоял, глядя ей вслед, потом развернулся на каблуках и вышел в холл. Еще через минуту Амалия услышала сначала стук в дверь спальни Мами, затем тихие переговоры Роберта с Полиной и, наконец, звук закрываемой за ним двери.

Амалия решила посоветоваться с Джорджем. Выслушав ее, англичанин согласился, что к матросам стоило бы присмотреться повнимательнее, но сразу переменил свое мнение, когда узнал, что Роберт так не считает. В конце концов, его право соглашаться или не соглашаться с теми или иными доводами. Джордж отлично помнил обоих моряков, которые показались ему приличными парнями, хотя жизнь их не баловала. Они прекрасно справились со своей миссией: ни один куст не засох от палящих лучей солнца. Сделав дело, парни вернулись на свой корабль, стоявший на рейде в Новом Орлеане, как им было предписано, и нет ничего предосудительного в том, что, получив плату, они задержались

в Сан-Мартинвиле пропустить по паре рюмок горячительного. Что тут такого? По мнению Джорджа, Амалии следовало перестать мучить себя беспочвенными подозрениями и положиться во всем на Роберта Фарнума. Это лучшее, что он мог посоветовать ей и Хлое.

У себя в комнате Амалия дала волю накопившемуся возмущению. Если отношение Роберта к новой информации разочаровало ее, то напыщенная болтовня Джорджа — взбесила. Амалия не ждала похвал за проявленную проницательность, тем более что заслуга принадлежала не ей, а Тиге, но матросы с корабля были последними, кто видел Жюльена и общался с ним. Ни Роберт, ни тем более Джордж не убедили Амалию в том, что эти парни не имели никакого отношения к исчезновению ее мужа. Она была абсолютно уверена, что следует поехать в Новый Орлеан, разыскать матросов и выяснить у них все, что может помочь в поисках Жюльена. И сделать это необходимо было тотчас, чтобы не опоздать: корабль не будет стоять на якоре вечно. Если бы она была мужчиной, вопрос о поездке решился бы сам собой. Как жаль, что она не мужчина!

«Я не мужчина… но мой муж исчез». — Амалия была сама себе хозяйка, и ни один человек не мог запретить ей искать Жюльена. Кого-то, несомненно, шокирует известие о том, что она отправилась на поиски мужа без сопровождения. Но такое в истории бывало, и не раз. Амалия собственными глазами видела на пароходе женщин, ехавших к мужьям на дальние форпосты. При них были слуги: один-два человека, не больше.

Амалия вспомнила, что перед свадьбой куда-то убрала свое темное платье, теперь оно могло пригодиться. Правда, она не знала, жив Жюльен или нет. Надеть черное платье при живом муже — дурной знак, но Амалия не была суеверной, поэтому сразу отбросила все сомнения. Она решила надеть черную шляпку с вуалью, подобную тем, которые носит Мами: в таком виде ее вряд ли кто-нибудь узнает. Для большей конспирации можно сесть на пароход в Новой Иберии, а не в Сан-Мартинвиле и не выходить из каюты всю дорогу, чтобы не привлечь внимание любопытных. Дальше она поедет по железной дороге — это гораздо быстрее, что особенно важно. Наряд вдовы оградит ее от приставания мужчин, а присутствие двух слуг — Лали и Тиге — придаст необходимую респектабельность.

Мысль о деньгах приостановила лихорадочные сборы, но, к счастью, Амалия вспомнила о шкатулке в нижнем ящике секретера в комнате мужа, в которой Жюльен держал выручку от карточных игр. В последнее время ему везло, поэтому денег должно хватить.

Амалия решила в свои планы не посвящать никого, даже Мами, которая всенепременно захочет удержать ее. О двух мужчинах, в обществе которых видели Жюльена, она тоже решила не рассказывать ей, пока не узнает что-нибудь более конкретное. Просто она оставит в комнате записку с некоторыми объяснениями, пообещав вернуться по возможности быстрее.

Роберт, конечно, разозлится, но это его заботы. Он не захотел поехать сам, теперь пусть пеняет на себя. Кроме того, их странная связь вовсе не повод обсуждать ее поступки.

Все оказалось проще, чем она думала, но расслабиться Амалия позволила себе только в поезде, который, шипя и выпуская клубы дыма, тащился по маршруту Затон Беф — Новый Орлеан. Пока все шло по плану. Одетая в черное вдовье платье, Амалия вышла из дому задолго до рассвета, прошла в конюшню и, сев в повозку, отбыла в неизвестном направлении. На пристани она послала Тиге вперед, чтобы он обо всем позаботился, и только потом прошла в каюту вместе с Лали, которая несла скромный дорожный баул. Самым трудным оказалось оставить Айзу, который не хотел верить, что она в самом деле уедет без него, своего верного пажа. Как же она управится одна? Кто сможет так быстро и точно исполнять ее поручения? Айза не сказал ей о главном, что мечтает побывать в Новом Орлеане, чтобы зарисовать все уведенное в альбом, но Амалия догадывалась об этом и ощущала себя вдвойне виноватой, отказывая верному Айзе в столь малом, но так необходимом ему.