Полночный злодей
Шрифт:
Габриэль резко села и закрыла лицо руками. Сердце ее испепеляли обида, унижение, стыд. Все, что с ней произошло, воспринималось в эту минуту как ночной кошмар.
Но если… это всего лишь ночной кошмар — то когда же придет ему конец?
Огромное солнце плавно опускалось за горизонт. Золотистые отблески, пучками рассыпанные по всему морю, превратили его в переливающееся блестящее покрывало, но красота заката мало волновала Рогана, задумчиво стоявшего на палубе «Рептора». Миновал трудный и длинный день, в течение которого удалось успешно провести крайне важную операцию: Гранде-Терре остался далеко позади.
Слабый бриз налетел
Неосознанно передернув плечами, он спустился с юта и пересек основную палубу в сторону лестницы. Он знал, что иначе поступить нельзя — это означало бы поражение в той борьбе со своими эмоциями, которую он вел с самой первой встречи с девушкой.
Подав Дермоту знак, чтобы он отошел в сторону, Роган повернул ручку двери и вошел в каюту. Темнота. Его сердце сжалось на мгновение, прежде чем он заметил почти бесплотную тень, молча сидевшую на краю его кровати. Он шагнул ей навстречу, но был остановлен ледяным тоном Габриэль, которая спросила;
— Почему вы так спешно покинули Гранде-Терре?
Роган ничего не сказал. Умная маленькая чертовка!
Темнота была хорошим союзником, позволявшим скрывать свои чувства.
Он повернулся зажечь лампу, используя это время, чтобы полностью овладеть собой.
— Я задала вам вопрос!
Как мог он забыть, что Габриэль все еще оставалась мадемуазель Дюбэй?
Она сделала один шаг, оказавшись таким образом в свете зажженной лампы. Заметив ее необычайную бледность, он участливо двинулся навстречу, но снова был остановлен требовательным тоном:
— Не прикасайтесь ко мне! Я требую ответа! Почему вы с такой поспешностью покинули Гранде-Терре? Вы же сказали, что мой отец — на острове.
Она помолчала и, переведя дыхание, одернула край своей безразмерной рубахи.
— Этому есть только одно объяснение. Вы что-то с ним сделали, верно?! Вы вернулись на остров, напали на моего отца и поэтому вынуждены скрываться бегством! — Она тяжело задышала. — Он… он мертв?
Роган ничего не ответил.
— Ответьте!
— Нет.
— Вы лжете!
— Вы можете верить тому, чему хотите!
— Я хочу знать правду!
— Я уже сказал вам правду!
Габриэль умолкла. Роган шагнул ей навстречу и снова услышал ее гневный возглас:
— Я сказала вам, не прикасайтесь ко мне.
— Мадемуазель, на этом корабле вы не отдаете приказов! Я бы хотел, чтобы вы это уже усвоили.
— Да, я с постыдной медлительностью осознаю, что происходит на самом деле. Не так ли? — Мигающий свет фонаря бросал блики на лицо Габриэль, обагряя волосы и зажигая яростный огонь в ее глазах. — Как, наверно, и отвлекала вас во время наших долгих бесед на палубе?!
Как вы насмехались над моей наивностью, когда я позволила манипулировать собой настолько, что поверила вам…
Габриэль вдруг всхлипнула. Огонь ее негодования будто обжег его.
— По какой-то таинственной причине вы ненавидите моего отца. Вы знали, что похитить меня — это единственный способ доставить ему настоящее страдание. Но вы не задумывались о последствиях. Полагая, что держите меня в своей власти, вы зашли слишком далеко. — Ее маленькие кулачки сжались, и она сделала шаг в его сторону. — Повторяю вам еще раз… если вы что-то сделали с моим отцом — пролили его
— Какая благородная речь!
— Подонок…
— Вы — дочь своего отца. Спасибо, что напомнили мне об этом.
— Убирайтесь вон!
— С удовольствием. Чертовка!
Роган приоткрыл дверь:
— Возвращайтесь, Дермот.
Повернувшись в сторону Габриэль, он встретил ледяной блеск ее серых глаз и продолжил, обращаясь к матросу:
— Соседняя каюта предоставляется в распоряжение мадемуазель Дюбэй. Поместите ее там и следите, чтобы ни один человек — повторяю, ни один человек — без моего разрешения не имел с ней никаких контактов. Понятно?
Дождавшись бурчания Дермота в ответ, Роган покинул каюту. Он так и не повернул головы, пока Дермот сопровождал Габриэль в ее новую каюту, так и не пошевелился, когда за ними закрылась дверь.
Мучения… неуверенность…
Много длинных и темных часов прошло, прежде чем Габриэль сомкнула веки в своей новой каюте. Спор с Роганом не раз всплывал в ее памяти, но постепенно буря улеглась.
Правду ли сказал ей Роган? Был ли ее отец в безопасности? Внутренний голос то и дело повторял, что Роган никогда не сможет причинить вред ее отцу… хотя она совершенно не сомневалась в том, что Рапас это сделал бы наверняка.
Роган или Рапас… кем был этот мужчина? И была ли на самом деле разница между двумя его обличьями?
И почему, несмотря на ужас и страх, охватившие ее в одинокой темной каюте, она грезила о сильных руках своего похитителя, которые бы крепко обняли ее. Нет! Да. Она бы хотела… В смятении чувств Габриэль повернулась лицом к стене.
Роган в бессоннице ворочался с боку на бок на своей койке. Знакомый образ всплыл перед его взором. Блестящие волосы, отливавшие ярким золотом на солнце; чистлые глаза, ласкавшие его, когда он говорил; утонченные черты лица, столь близкого во время всех предыдущих ночей. Вдруг образ резко изменился. Спокойные глаза наполнились яростью, а нежные черты лица — ненавистью.
Роган постарался выкинуть из головы эти образы. Он сделал то, что необходимо. Именно так ему следует поступать. Но…
Глава 6
Манон медленно шла по оживленной городской улице. Она успокоилась и с удовольствием погрузилась в созерцание окружающего. Она всегда считала огромной удачей, что жила в Новом Орлеане, поскольку с этим городом нельзя сравнить ни один другой.
Oui, этот город трудно назвать очень чистым. Сточные канавы, заполненные зловонной водой, распространяли тошнотворный запах по всем окрестностям, немощеные грязные улицы, как оспинами, изрыты глубокими колдобинами, представлявшими опасность для экипажей и пешеходов. Тротуары прилегали так близко к домам, что для зевак не составляло никакой тайны происходящее за окнами. Вместе с тем колористическая гамма города была бесподобна: нежно-розовый и голубой, в которые были выкрашены здания, разнообразились ярким букетом красок распустившихся цветов и нежной зелени, проглядывавших сквозь приоткрытые на улицу калитки не больших садиков. Все это дополнялось изящно выполненными коваными решетками, сделанными специально обученными рабами, которые украшали фасады и балконы, придавая им неповторимое очарование. А смех… Новый Орлеан был наполнен смехом!