Полное собрание романов и повестей в одном томе
Шрифт:
23
Леса и горы. Но не эти проклятые, кавказские. А наши, далекие… Мельников-Печерский. Скит…— отсылка к романам П. И. Мельникова-Печерского (1818—1883) «В лесах» и «На горах», воспроизводящим быт и духовную жизнь российского старообрядчества (Примеч. М. Чудаковой).
24
Взбранной воеводе победительная!..— начало (кондак 1) акафистов Пресвятой Богородице (Примеч. М. Чудаковой).
25
…монашки… васнецовские?..— Воспроизводя бред находящегося
«Монашки» станут повторяющимся образом в художественном мире Булгакова — важным в первую очередь как черное пятно в зрительном ряду; «монашка» появится в пьесе «Мольер», в киносценарии «Мертвые души» (где во 2-й редакции будет произведена характерная замена: «Захолустная улица. Чичиков, высунувшись из брички, расспрашивает ‹бабу с коромыслом на плече› монашку») (Примеч. М. Чудаковой).
26
Лариса Леонтьевна.— Лариса Гаврилова, хозяйка дома, где снимали комнату Булгаковы, помогала Т. Н. Лаппа в уходе за больным.
27
Меня бросят! Бросят! — Булгаков не мог, конечно, впрямую описать весь трагизм своего положения и обозначает его отдельными фразами и возгласами. Между тем жизнь его висела на волоске, поскольку в городе его многие знали как белого офицера и корреспондента белогвардейских газет.
28
Поймите, еще вчера я должен был быть у него…— Булгаков постоянно говорит о какой-то важной встрече… Об этом же упоминала и Т. Н. Лаппа, но суть не раскрыла.
29
Беллетрист Юрий Слезкин…— Слезкин Юрий Львович (1885—1947), известный писатель, прогремевший еще до революции своим романом «Ольга Ор». В его дневнике, хранящемся в отделе рукописей Российской государственной библиотеки и пока не опубликованном, за исключением отрывков, есть такие примечательные слова: «С Мишей Булгаковым я знаком с зимы 1920 г. Встретились мы во Владикавказе при белых. Он был военным врачом и сотрудничал в газете в качестве корреспондента. Когда я заболел сыпным тифом, его привели ко мне в качестве доктора. Он долго не мог определить моего заболевания, а когда узнал, что у меня тиф,— испугался до того, что боялся подойти близко, и сказал, что не уверен в себе… позвали другого.
По выздоровлении я узнал, что Булгаков болен паратифом. Тотчас же, еще едва держась на ногах, пошел к нему с тем, чтобы ободрить его и что-нибудь придумать на будущее. Все это описано у Булгакова в его „Записках на манжетах“» (НИОР РГБ, ф. 801, к. 1, ед. хр. 2, л. 29—30).
Так ли это было (в деталях!), сказать трудно, ибо неизвестна на это реакция Булгакова, который не был знаком с дневником-воспоминаниями своего бывшего друга.
30
Мама! Мама! Что мы будем делать! — строка эстрадной песенки, популярной в годы войны и революции:
— Мама! Мама! Что мы будем делать, Когда настанут зимни холода? — У тебя нет теплого платочка, дочка, У меня нет зимнего пальта(Примеч. М. Чудаковой).
31
Подотдел искусств откроем! — В дневнике Ю. Л. Слезкина: «Белые ушли —
32
…отнаробраз…— отдел народного образования.
33
И все эти мингрельцы, имери…— Мингрелы, имеретинцы, кахетинцы, картлийцы, сваны, хевсуры — грузинские народности.
34
‹…› в то время, когда Ю. Слезкин создавал во Владивавказе ‹…› подотдел искусств, в газете «Великая Россия» (14 июля 1920 г.) появилось следующее ‹…› сообщение: «Газеты принесли печальное известие: во Владикавказе расстрелян за службу в осведомительном отделении беллетрист Ю. Слезкин. Здесь, на юге, это имя, пожалуй, мало что скажет читающей публике, но у нас в далеком Петрограде имя это было достаточно известно. Еще совсем молодой, лет тридцати, красивый, жизнерадостный Юрий Львович Слезкин занимал не последнее место в среде современных писателей. Незадолго до большевизма он начал издавать (будто бы предчувствуя скорую гибель свою) полное собрание своих сочинений… Трудно представить себе… что он расстрелян… Мир праху твоему. Пусть там за гробом снится тебе великий Петроград и не мучают светлую душу твою кошмары последних лет».
‹…› после этих «похорон» Юрий Слезкин прожил еще 27 лет. Впрочем, в то смутное время ложные сообщения о смерти тех или иных известных лиц появлялись довольно часто. Более того, о самом Булгакове такие сообщения печатались в эмигрантской прессе в конце 1920-х гг.
35
Завподиск — заведующий подотделом искусств.
36
В главке «Камер-юнкер Пушкин» — цитаты из стихотворений Пушкина «Стансы», «Вакхическая песня» и «Памятник» (Примеч. М. Чудаковой).
37
…входил смелый, с орлиным лицом и огромным револьвером на поясе.— Предположительно речь идет о К. Гатуеве (1892—1938), осетинском писателе.
38
В одну из июньских ночей Пушкина он обработал на славу.— Булгаков красочно описывает доклад редактора владикавказской газеты «Коммунист» Г. А. Астахова под названием «Пушкин и его творчество с революционной точки зрения» на вечере, состоявшемся в летнем театре 22 июня 1920 г. О содержании выступления можно судить хотя бы по такому отрывку: «И мы со спокойным сердцем бросаем в революционный огонь его полное собрание сочинений, уповая на то, что если там есть крупинки золота, то они не сгорят в общем костре с хламом, а останутся» (Театр. 1987. № 6. С. 150).
39
…вперед гляжу я без боязни»…— У Пушкина: «…гляжу вперед я без боязни…» — «Стансы» (1826).
40
И я выступил, чтоб меня черти взяли! — Булгаков выступил главным оппонентом по докладу Г. А. Астахова. Выступление его было аргументированным и страстным, уже тогда сказывалась его безудержная «сценическая кровь». Ю. Слезкин об этом событии писал так: «Во Владикавказе нераздельно царит Маяковский. Вообще, как ни странно, Владикавказ весьма „футуристичен“ во всех областях своей жизни. Устраиваются диспуты, где поносится Пушкин как „буржуазный“, „контрреволюционный“ писатель… Молодой беллетрист М. Булгаков „имел гражданское мужество“ выступить оппонентом, но зато на другой день в „Коммунисте“ его обвиняли чуть ли не в контрреволюционности» (Слезкин Ю. Литература в провинции. Письмо из Владикавказа // Вестник литературы. 1921. № 1. С. 14).