Полное собрание сказок и легенд в одном томе
Шрифт:
Увидел это медведь и тоже захотел орехов пощелкать. Портняжка опустил руку в карман и подал ему полнешеньку горсть, но только не орехов, а голышей. Медведь сунул один из них в рот, да ничего не мог поделать, как ни старался его разгрызть. «Что я за дурак такой, — подумал медведь, — ни одного ореха разгрызть не могу». И сказал он портняжке: «А ну-ка, разгрызи их». — «Вот видишь, каков ты есть, — подтрунил над ним портняжка, — пасть-то у тебя во какая, а маленький орешек разгрызть тебе не под силу!»
Он взял у него камешки, сунул вместо камешка настоящий орех в рот — и сразу разгрыз его.
После этого вытащил портняжка из-под полы своего платья скрипочку и давай на ней наигрывать! А медведь, чуть только услышал музыку, так уж не мог удержаться, и давай плясать, и когда поплясал немножко, так был этим очарован, что обратился к портняжке и спросил: «Скажи, пожалуйста, мудрено ли это дело — на скрипочке играть?» — «Сущие пустяки, — отвечал тот, — видишь ли, левой рукой я струны перебираю, а правой пилю по ним смычком, и пошла плясать, подскакивать!» — «Так-то вот и мне хотелось бы играть на скрипке, — сказал медведь, — чтобы я мог плясать, как только придет охота! Ты как думаешь?.. Возьмешься ли меня учить?» — «С удовольствием, если только ты выкажешь к тому способность. А покажи-ка мне свои лапы! Ух, какие огромные! Дай-ка я тебе ногти-то поукорочу».
И вот принесены были тиски, медведь сдуру вложил в них свои лапы, а портняга завинтил винт покрепче и сказал: «Ну, погоди — ужо приду к тебе с ножницами». И предоставив медведю рычать сколько душе угодно, сам лег в углу на связку соломы и заснул.
Княжна, заслышав с вечера рев медведя, предположила, что это он ревет от радости и что он уже расправился с портным по-свойски.
Поутру встала она весьма довольная и ничем не озабоченная, а как заглянула в хлев, так и увидела, что портняжка стоит себе перед дверьми хлева здоров-здоровехонек и весел-веселешенек.
Тут уж не посмела она и слова перечить, потому что должна была выполнить обещание, данное при всех.
И вот король приказал подать карету, в которой она должна была отправиться вместе с портным в кирху для венчания.
Когда они уже уселись в карету, двое других портных, лукавых сердцем и завистливых к счастью товарища, пошли в хлев к медведю и высвободили его из тисков.
Разъяренный медведь тотчас помчался что есть мочи вслед за королевской каретой.
Княжна заслышала издали его фырканье и рычанье; она перепугалась и воскликнула: «Ах, медведь гонится за нами и хочет тебя унести!» Но проворный портняжка тотчас встал на голову, выставил ноги в окошко кареты и крикнул: «Видишь ли тиски? Коли ты не уйдешь обратно, то опять в них попадешь!»
Как только медведь это заслышал — сейчас повернул назад, и давай Бог ноги!
А портняжка преспокойно поехал в кирху, обвенчался с княжною и жил с ней в довольстве и добре припеваючи.
Ну, вот, хочешь верить — так верь, а не хочешь — деньги плати.
115. От солнца ясного ничто не скроется!
Портной-подмастерье бродил некогда по белу свету, кормясь ремеслом своим, и вот случилось, что
Как раз в это время повстречался ему на дороге еврей, и голодному подмастерью пришло в голову, что у него должно быть много денег…
Забыв о Боге, портной подступил к нему и сказал: «Отдай мне твои деньги, не то убью!» Еврей взмолился: «Пощади меня, денег у меня никаких нет — всего какие-нибудь восемь геллеров!» Но портной сказал сурово: «А все же есть у тебя деньги, и ты их должен мне отдать!» — затем схватил его, стал бить и избил до полусмерти. И еврей, умирая, мог произнести только одно: «От солнца ясного ничто не скроется», — да с тем и умер.
Подмастерье стал шарить у него по карманам, но нашел всего только восемь геллеров, как и говорил еврей. Затем он подхватил убитого, бросил в кусты и пошел далее на поиски работы.
После долгих странствий попал он наконец в большой город, поступил там на работу к мастеру, у которого дочь была красавица; он в нее влюбился, женился на ней и зажил с ней в счастье и довольстве.
Много прошло времени; двое детей успело у супругов родиться, и тесть с тещею уже померли, а супругам пришлось вести дом самим.
Однажды утром, когда портной сидел на своем столе у окна, жена принесла ему кофе; он вылил кофе из чашки в блюдечко, собираясь его пить, а отражение солнца упало на стену и забегало по ней зайчиками.
Взглянув на стену, портной проговорил: «Хотелось бы ему и то дело осветить, да не может никак!» Жена и спросила его: «Э-э, муженек, да что же это такое? Что ты этим сказать хочешь?» — «Этого я тебе высказать не смею», — отвечал он. Но она ответила ему: «Если ты меня любишь, то должен мне сказать», — и стала клясться, что никому не откроет его тайны, и не давала ему покоя.
Вот он и рассказал ей, как много лет тому назад, когда бродил по белу свету оборванный и тощий, он убил еврея, и этот еврей в последнюю минуту перед смертью проговорил: «От солнца ясного ничто не скроется!»
«Ну и вот, как там солнце ни старалось, как ни мелькало зайчиками на стене, а все же ничего не выяснило!» И, рассказав ей все это, он еще раз просил ее никому не говорить, потому что ему пришлось бы за это жизнью поплатиться, и она обещала молчать.
Но чуть только портной опять принялся за работу, пошла она к своей куме и все ей рассказала, при условии, что та никому об этом не скажет. И не прошло трех дней, как уже знал об этом деле весь город, и портной, призванный в суд, был осужден и казнен.
Так и не скрылось это темное дело от ясного солнышка!
116. Синяя свеча
Жил на белом свете солдат, и был он своему королю верным служакой много и много лет сряду. Когда же война окончилась, и солдат из-за многих полученных им ран не мог более оставаться на службе, король сказал ему: «Ступай домой — ты мне больше не нужен; и денег ты тоже более не получишь, потому что жалованье получает тот, кто может службу нести».
Вот и не знал солдат, как ему жить да быть: ушел он со службы озабоченный и шел целый день, пока не пришел вечером в лес.