ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ И ПИСЕМ
Шрифт:
С а в в а. Есть, есть, родимый… Святые светлые были… Они всякое горе понимали… Ты им и не говори, а они поймут… В глаза тебе взглянут - поймут… И такое тебе утешение после их понятия, словно и горя не было - рукой снимет!
Ф е д я. А ты нешто видал святых?
С а в в а. Случалось, паренек… На земле всякого народу много. Есть и грешники, есть и божьи слуги.
Б о р ц о в. Ничего не понимаю… (Быстро поднимается.) Разговоры нужно понимать, а разве у меня теперь есть разум? У меня есть инстинкт, жажда! (Быстро подходит к прилавку.) Тихон,
Т и х о н. А под пальтом что? (Смотрит Борцову под пальто.) Голое тело? Не снимай, не возьму… Не стану я брать греха на душу.
Входит М е р и к.
ЯВЛЕНИЕ II
Те же и М е р и к.
Б о р ц о в. Хорошо, я грех беру на себя! Согласен?
М е р и к (молча снимает сермягу и остается в поддевке. За поясом топор). Кому холодно, а медведю да не помнящему родства всегда жарко. Взопрел! (Кладет на пол топор и снимает поддевку.) Покеда из грязи ногу вытащишь, так с тебя ведро пота стечет. Одну ногу вытащил, а другая вязнет.
Е ф и м о в н а. Это так… Родненький, дождик не меньше?
М е р и к (поглядев на Ефимовну). С бабами не рассуждаю.
Пауза.
Б о р ц о в (Тихону). На себя грех беру! Да ты слышишь или нет?
Т и х о н. И слышать не желаю, отстань!
М е р и к. Темень, словно кто дегтем небо вымазал. Носа не видать. А дождь в рожу бьет, что твоя пурга… (Берет в охапку одежу и топор.)
Ф е д я. Для вашего брата, жулика, это - первое дело. Зверь хищный прячется, а вам праздник, шутам.
М е р и к. Который человек говорит эти слова?
Ф е д я. Погляди… чай, не повылазило.
М е р и к. Так и запишем… (Подходит к Тихону.) Здорово, мордастый! Аль не спознал?
Т и х о н. Коли ежели вас всех пьяниц спознавать, что по большой дороге ходит, так для этого самого во лбу, почитай, десять дыр надо.
М е р и к. А ты погляди…
Пауза.
Т и х о н. А и то спознал, скажи на милость! По глазищам спознал! (Подает руку.) Андрей Поликарпов?
М е р и к. Был Андрей Поликарпов, а нынче, почитай, Егор Мерик.
Т и х о н. Зачем так?
М е р и к. Какой билет бог послал, так и обозначаюсь. Месяца два как Мерик…
Гром. Ррр… Греми, не испужался! (Осматривается.) Борзых тут нету?
Т и х о н. Какие борзые! Всё больше мошка да комары… Народ мякенький… Борзые теперича, чай, на перинах дрыхнут… (Громко.) Православные, стерегите карманы да одежонку, коли жалко! Лихой человек! Скрадет!
М е р и к. Ну, деньжонки пущай берегут, ежели есть, а касательно одежи - не трону. Брать некуда.
Т и х о н. Куда нелегкая несет?
М е р и к. В Кубань.
Т и х о н. Эва!
Ф е д я. В Кубань? Ей-богу? (Приподнимается.) Славные места! Такой, братцы, край, что и во сне не увидишь, хоть три года спи! Приволье! Сказывают, птицы этой самой, дичи, зверья всякого и - боже ты мой! Трава круглый год растет, народ - душа в душу, земли - девать некуда! Начальство, сказывают…
М е р и к. Счастье… Счастье за спиной ходит… Его не видать… Коли локоть укусишь, и счастье увидишь… Одна глупость… (Оглядывает скамьи и народ.) Словно привал арестантский… Здорово, нужда!
Е ф и м о в н а (Мерику). Глазища-то какие злющие!.. В тебе, парень, ворог сидит… Ты на нас не гляди.
М е р и к. Здорово, беднота!
Е ф и м о в н а. Отвернись! (Толкает Савву.) Саввушка, на нас злой человек глядит! Испортит, родименький! (Мерику.) Отвернись, говорю, аспид!
С а в в а. Не тронет, матушка, не тронет… Не попустит бог.
М е р и к. Здорово, православные! (Пожимает плечами.) Молчат! Ведь не спите же, косолапые! Чего же молчите?
Е ф и м о в н а. Отверни глазищи-то! Гордыню бесовскую отверни!
М е р и к. Молчи ты, старая карга! Не гордыней бесовской, а лаской и словом добрым хотел почесть долю горькую! Словно мухи жметесь от холода - ну, жалко стало, хотел доброе слово вымолвить, нужду приголубить, а вы рожи воротите! Что ж? И не надо! (Подходит к Феде.) Из каких будете?
Ф е д я. Тутошние, хамоньевские заводские. С кирпичных заводов.
М е р и к. Встань-кась!
Ф е д я (приподнимаясь). Ну?
М е р и к. Вставай! Совсем вставай, я тут лягу…
Ф е д я. То-ись… Твое место, што ли?
М е р и к. Мое. Поди ложись наземь!
Ф е д я. Проходи, прохожий… Не испужался…
М е р и к. Прыткий… Ну, ступай, не разговаривай! Плакаться будешь, глупый человек!
Т и х о н (Феде). Не прекословь ему, парень! Наплюй!
Ф е д я. Какую ты имеешь полную праву? Вытаращил свои щучьи глазищи и думаешь - испужался! (Собирает свой скарб в охапку, идет и постилает себе на полу.) Черт! (Ложится и укрывается с головой.)
М е р и к (постилает себе на скамье). Стало быть, не видал ты черта, коли им меня обзываешь. Черти не такие. (Ложится и кладет рядом с собой топор.) Ложись, топорик, братик… Дай я тебе топорище укрою.
Т и х о н. Топор где взял?
М е р и к. Украл… Украл, а теперь вот и ношусь с ним, как с писаной торбой: и бросать жалко и девать некуда. Как жена постылая… Да… (Укрывается.) Черти, брат, не такие…
Ф е д я (высовывая голову из-под сермяги). А какие?
М е р и к. Они как пар, дух… Дунуть вот (дует), такие и они. Видеть их невозможно.
Г о л о с и з у г л а. Ежели под борону сесть, так увидишь.
М е р и к. Сидел, не видал… Бабы врут да глупые мужики… Ни черта не увидишь, ни лешего, ни мертвеца… Глаз не так сотворен, чтоб всё увидать можно было… Когда мал был, нарочито по ночам в лес ходил лешего поглядеть… Кричу, кричу, бывало, что есть духу, зову лешего и глазами не моргаю: пустяк разный мерещится, а лешего не видать. На погост по ночам ходил, мертвецов желал видеть - врут бабы. Зверье всякое видывал, а что насчет страшного - накося выкуси! Глаз не тот…