Полное собрание сочинений и письма. Письма в 12 томах

Чехов Антон Павлович

{09071}

пока не выбирать на три остающиеся кресла", и думает он, что он лично не дождется, когда кончится это "пока". И о выборе Кондакова официального извещения не было, очевидно скрывают, чтобы не волновать гг. литераторов. Как много здесь чахоточных! Какая беднота и как беспокойно с ними! Тяжелых больных не принимают здесь ни в гостиницы, ни на квартиры, можете же себе представить, какие истории приходится наблюдать здесь. Мрут люди от истощения, от обстановки, от полного заброса - и это в благословенной Тавриде. Потеряешь всякий аппетит и к солнцу, и к морю. Сердечный привет Анне Ивановне, Насте и Боре. Будьте здоровы и благополучны. Ваш А. Чехов.

3072. M. П. ЧЕХОВОЙ 12 марта 1900 г. Ялта. 12 м. Милая Маша, если будешь посылать в Ялту вещи, то пошли мою кровать, мой стол и всё, что только можно запаковать и послать. Что касается стульев,

то чем больше купишь их, тем лучше. И как бы дорого ни стоила упаковка и пересылка, хотя бы через Виноградова, всё же это обойдется дешевле, чем покупать в Ялте. Я бы на твоем месте ничего не оставил в Москве (кроме красного дивана), чтобы не быть связанной, а потом осенью по возвращении из Ялты купил бы новую мебель или же нанял бы меблированную комнату - одну, или две, или три, смотря по обстоятельствам. В Москву я не поеду скоро, а если поеду, то остановлюсь в гостинице. Иметь постоянную и удобную квартиру для меня вредно, так как это надолго привязывает к одному месту. Нового ничего нет. И воды тоже нет в водопроводе. Сегодня приедет Жорж из Таганрога. Будь здорова. Билеты все проданы. Твой Antoine.

{09072}

3073. И. П. ЧЕХОВУ 12 марта 1900 г. Ялта. Милый Иван, был у меня аутский мулла и: просил выписать для аутской татарской школы: 20 аспидных досок, 70 тетрадей, чернил, 1 кор(обку) перьев, 30 ручек и 70 карандашей. Купи всё это, купи 12 х 12 карандашей дешевых школьных и дешевых ручек и вели выслать мне в Ялту или же, если Маша будет посылать стулья, то пусть Мюр вышлет всё это со стульями. Можно и просто - сделать одно багажное место и послать, когда поедет Маша; ведь наберется не больше пуда. За все купленное заплатит тебе Маша. Только, пожалуйста, купи. В Ялте март скверен. Зима надоела мне чёрт знает как. Будь здоров, поклонись Соне и Володе. Нового ничего нет, мать здорова, я тоже. Твой Antoine. Должно быть, грифелей тоже нужно. 12/III. На обороте: Москва. Ивану Павловичу Чехову. Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.

3074. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ 17 марта 1900 г. Ялта. 17 м. Милый земляк, Вашу телеграмму получил и содержание ее сообщил Новикову. Я познакомился с инженером-электриком, и он дал мне категорическое обещание, что электричество к Пасхе непременно будет. Радуюсь, радуюсь главным образом за себя, так как увидеть вас всех, да еще при полной обстановке, при электрическом освещении - это мечта, в осуществление которой, признаться, я не верил до последнего времени; да и теперь при каждом звонке телефона всё вздрагиваю: думаю, что это телеграмма из Москвы об отмене спектаклей... Вчера княгиня Барятинская взяла адрес Владимира Ивановича, хочет просить его и Алексеева сыграть в пользу ее санатории. Если решите играть в чью-нибудь пользу, то играйте в пользу Попечительства о приезжих

{09073}

больных, которое страшно нуждается в деньгах. У Барятинской много денег, ей помогают и правительство, и аристократы, у Попечительства же пока нет ничего и никого, кроме меня и еще двух-трех человечков. Ловлю мышей и с гордостью могу сказать: нет более мышей! По крайней мере вот уже 2 дня, как ни одна не поймалась. Видел Сазонова. Идет дождь. Будьте здоровы и счастливы. Ваш А. Чехов.

3075. П. П. ГНЕДИЧУ 17 марта 1900 г. Ялта. 17 март. Дорогой Петр Петрович, фотографии теперь у меня нет; когда буду в городе, то закажу и - вышлю. Как бы ни было, спасибо, что вспомнили и черкнули пять строчек. Мне здесь совсем скучно, хотя и море, и горы, и миндаль цветет, зима тянулась очень долго, чуть ли не пять лет - так казалось, по крайней мере, - и письмам, и всяким откликам с севера я бываю очень рад. Я читал Ваши "Туманы", но только малую часть в одной книжке "Недели". Теперь читаю "Купальние огни", хотя и не люблю читать урывками по частям. Здесь, в Ялте, Горький и Поссе, приехали вчера, я им очень рад. Безлюдье меня утомило. Крепко жму Вам руку и желаю всего хорошего. Будьте здоровы. Ваш А. Чехов.

3076. Ал. П. ЧЕХОВУ 17 марта 1900 г. Ялта. 17 м. Таганрогский мещанин! Поздравляю тебя с новосельем и желаю тебе доброчадия, блаженного чревоугодия, здравия и многолетия и во всём благого поспешения. Живи в новом доме еще лет 30, дождись собственных очень высоких деревьев и умри дряхлым старцем, когда уже не будешь в состоянии отличить собственного дома от чужого. Подражай Лейкину. Рассказ твой уже давно послан в синагогу через Машу; сия последняя давно уже сообщала, что рассказ в руках Израиля. Сделаю запрос, как и что, и сообщу.

{09074}

Крыжовник, о котором я писал тебе, называется штамбовым.

Он дороже обыкновенного в пять раз, но оригинален весьма. Вид его: Купи также сирень Шпета (Spдth) и берлинский тополь. Это единственный пирамидальный тополь, растущий на севере. Есть и смородина штамбовая. Из многолетних цветов купи клубни флоксов, мальвы (рожа), диэлитры. Маша в Москве. Она здравствует. Мать в Ялте. Все обстоит благополучно. Лейкин легок на помине: только что получил от него письмо. Пишет, что купил себе новое имение, зала в два света, 100 дес(ятин) лесу. Великий человек! Я понимаю, отчего ты ему так завидуешь. Кланяйся Наталии Александровне и детям. Твой брат, известный академик А. Чехов.

3077. Л. Ю. АРБУШЕВСКОЙ 20 марта 1900 г. Ялта. 20 март 1900 г. Многоуважаемая Любовь Юлиановна! Мой двоюродный брат Г. М. Чехов доставит Вам восемь пачек книг. На многих книгах Вы найдете надпись: "от товарищества (Знание) в знак уважения" и проч. Пожалуйста, не считайте это автографом, выдавайте книги абонентам библиотеки, невзирая на эту надпись. Записывая книги в каталог, не упускайте писать относительно каждой, чье издание и какого года, и чей перевод. Желаю Вам всего хорошего. Искренно Вас уважающий А. Чехов. На конверте: Таганрог. Ее Высокоблагородию Любови Юлиановне Арбушевской. Городская библиотека.

{09075}

3078. И. П. ЧЕХОВУ 23 марта 1900 г. Ялта. 23 марта. Милый Иван, посылаю тебе для образца листок, вырванный из тетради. Мулла просит именно таких тетрадей! У нас плохая погода, хотя всё в цвету и весна в разгаре. Нового ничего нет. Поклонись Соне и Володе - и будь здоров. Твой Antoine. Мать получила письмо и благодарит. Был ли у тебя д-р Россолимо? Сей человек хочет обратиться к тебе с большой просьбой по библиотечному делу.

3079. О. Л. КНИППЕР 26 марта 1900 г. Ялта. 26 март. От Вашего письма, милая актриса, веет черной меланхолией; Вы мрачны, Вы страшно несчастны, но это, надо думать, не надолго, так как скоро, очень скоро Вы будете сидеть в вагоне и закусывать с большим аппетитом. Это хорошо, что Вы приедете раньше всех, с Машей, мы все-таки успеем поговорить, погулять, кое-где побывать, выпить и закусить. Только, пожалуйста, не берите с собой Вишневского, а то он здесь будет следовать за Вами и за мной по пятам и не даст сказать ни одного слова; и жить не даст, так как будет все время читать из "Дяди Вани". Пьесы новой у меня нет, это газеты врут. Вообще газеты никогда не писали про меня правды. Если бы я начал пьесу, то, конечно, сообщил бы об этом первым делом Вам. У нас ветер, еще весна не наступила как следует, но всё же мы уже ходим без калош и в шляпах. Скоро, на сих днях, зацветут тюльпаны. Сад у меня хорош, но всё как-то не убрано, мусорно, это сад-дилетант. Тут Горький. Он очень хвалит Вас и ваш театр. Я познакомлю Вас с ним.

{09076}

Чу! Кто-то приехал. Вошел гость. До свиданья, актриса! Ваш А. Чехов. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, угол Мерзляковского, д. Мещериновой.

3080. M. О. МЕНЬШИКОВУ 26 марта 1900 г. Ялта. 26 марта. Дорогой Михаил Осипович, в Ялте психиатрических заведений нет, и я не слыхал, чтобы кто-нибудь из местных врачей или содержателей пансионов принимал к себе душевнобольных. Я не могу вспомнить ни одной квартиры на всем южном берегу, которая могла бы удовлетворить семью Венгеровых в том смысле, как Вы пишете, т. е. чтобы врач-хозяин был хороший и чуткий человек, было дешево и проч. Отправку сюда туберкулезного душевнобольного я считаю хлопотливой, сложной и бесполезной затеей; ваши северные врачи посылают его сюда, потому что незнакомы с местными условиями и по той же самой причине, по какой то и дело присылают сюда издалека больных в последнем градусе, умирающих здесь очень скоро, в убогой обстановке, на чужой стороне, в одиночестве... (Эти врачи почти каждый день угощают меня сюрпризами, и я Вам многое расскажу при свидании.) Если процесс в легких только начинается, то есть смысл прислать сюда больного осенью или зимой, но присылать неизлечимо больного, да еще на летние месяцы, когда здесь бывает жарко и душно, как в пекле, и когда в России бывает так хорошо, - это, по-моему, совсем не по-медицински, это значит, попросту, отделаться от больного. Здешних душевнобольных отправляют в Симферополь, где есть специальное заведение. Если врачи настоят на отправке сюда В(енгеро)ва, придется сделать одно из двух: водворить его в Симферополе или же нанять для него дачу-особняк где-нибудь недалеко от Ялты... Последнее не может обойтись недорого, так как пришлось бы нанимать прислугу, сиделку и проч. Я говорю -