Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 4. Стихотворения. Поэмы (1918–1921), Гумилев Николай Степанович

Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 4. Стихотворения. Поэмы (1918–1921)

на обложку

Гумилев Николай Степанович

Шрифт:

Ни одно из этих стихотворений, вошедших в альбом 1919, тогда опубликовать не удалось.

Отсутствие доступа к печатному станку Гумилев восполняет многочисленными выступлениями на литературных вечерах, а также составлением тематических рукописных сборников. Помимо сборника «О тебе, моя Африка» в 1920 — начале 1921 гг. им были «выпущены в свет»: «Китай», «Французские песни», «Канцоны», «Fantastica», «Стружки» и «Персия». Эти сборники — насколько можно судить по единственному на настоящий момент известному подлиннику — «Персии» — представляли собою небольшие самодельные брошюры, включающие несколько тематически единых текстов — как старых, так и новых, — которые сопровождались цветными авторскими иллюстрациями или графикой. «Персия» предварялась справкой: «Книга эта повторена не будет, и переписана

в одном экземпляре автором и иллюстрирована им же. 14 февраля 1921. Н. Гумилев».

Состав «Персии»:

Персидская миниатюра (31)

Подражание персидскому (35)

Пьяный дервиш (49)

В архиве Лукницкого имеются машинописные копии рукописных сборников «Канцоны» и «Стружки».

«Канцоны» открываются весьма любопытным «Предисловием»: «Мои канцоны не имеют ничего общего со сложной формой итальянских канцон. Я взял это название в его прямом смысле — песни. Однако известные формальные особенности, объединяющие мои канцоны, все-таки созданы мною.

Каждая моя канцона состоит из пяти строф. Первые три строфы посвящены экспозиции какого-нибудь образа или мысли. В двух последних строфах обращение к даме, род <пробел в машинописи> французских баллад, или просто упоминание о даме в связи с предыдущим. Эта двучленность моей канцоны роднит ее с сонетом. Мне кажется, что созданье нового типа стихов по внутренним признакам должно заменить искание новых строф и даже воскрешение старых, которым упорно занимались поэты предшествовавшего поколения. 18 января 1921».

Состав «Канцон»:

Канцона первая: «И совсем не в мире мы, а где-то...» (43)

Канцона вторая: «Храм Твой, Господи, в небесах...» (№ 86 в т. III)

Канцона третья: «В стольких земных океанах я плыл...» (№ 52 в т. III)

Канцона четвертая: «Закричал громогласно...» (26)

Канцона пятая: «Словно ветер страны счастливой...» (№ 29 в т. III)

Канцона шестая: «Об Адонисе с лунной красотой...» (№ 30 в т. III)

Канцона седьмая: «Как тихо стало в природе...» (№ 106 в т. III).

«Канцоны» замыкаются предуведомлением: «Книга эта переписана от руки автором в одном экземпляре и повторена не будет. В ней имеются разночтения с печатным текстом. Рисунки сделаны автором же. 18 января 1921. Н. Гумилев».

«Стружки» также имеют «Предисловие»: «“Стружками” я называю стихи, не входящие по разным причинам в мои сборники. Названье это принадлежит Иннокентию Анненскому, однако он его ни разу не употребил печатно. Стихи эти как бы незаконные дети музы, однако отцовское сердце любит их и отводит им ограниченную область жизни в этом сборнике. 20 янв. 1921».

Состав «Стружек»:

«Если встретишь меня, не узнаешь...» (№ 109 в т. II)

«Скоро полночь...» (№ 110 в т. II)

«Измучен огненной жарой...» (№ 103 в т. II)

«Я молчу — во взорах видно горе...» (№ 14 в т. II)

«Вот гиацинты под блеском...» (58)

«Да, мир хорош, как старец у порога...» (№ 56 в т. II)

«Когда вступила в спальню Дездемона...» (№ 112 в т. II).

Сборник завершается традиционным уведомлением: «Книга эта переписана в одном экземпляре автором, рисунки принадлежат ему же. Изданье это повторено не будет».

Другие рукописные сборники — «Китай», «Французские песни» и «Fantastica» лишь упоминаются в материалах П. Н. Лукницкого (см.: Жизнь поэта. С. 246–247), однако местонахождение их неизвестно. Сборники эти продавались в магазине издательства «Петрополис» (помимо Гумилева такие же «издания» своих стихов готовили для «Петрополиса» Ф. Сологуб, М. Кузмин, М. Лозинский, Г. Иванов).

Другой формой выхода на “книжный рынок” в эпоху “военного коммунизма” были гектографированные рукописные журналы.

В частности, по личной инициативе Гумилева, который на всем протяжении 1920 г. настойчиво пытался возродить традиции “цеховой” солидарности среди близких к нему петроградских поэтов, в начале 1921 г. был таким образом выпущен «Новый Гиперборей. Журнал Цеха поэтов». Журнал был отпечатан в количестве 23 экземпляров и содержал, как было указано на обложке, «автографы новых стихов и собственноручные графики

поэтов: Н. Гумилева, Вс. Рождественского, М. Лозинского, О. Мандельштама, Г. Иванова, И. Одоевцевой, А. Оношкович-Яцыной, В. Ходасевича, Н. Оцупа». Всего до весны было издано четыре выпуска (см.: Нерлер П. «Новый Гиперборей» // Литературная учеба. 1989. № 2. С. 125–131). После введения НЭПа надобность в гектографии отпала, и вместо «Нового Гиперборея» органом возрожденного «Цеха поэтов» стали уже вполне «традиционно» изданные «Альманахи». Первый из них, появившийся в конце марта, назывался «Дракон» — по заглавию опубликованной в нем первой песни «Поэмы Начала», а второй выпуск «Альманаха Цеха поэтов» увидел свет уже после гибели «синдика».

Завершая характеристику «рукописных» публикаций Гумилева времен «военного коммунизма», следует упомянуть еще и чрезвычайно любопытный документ, сохранившийся в архиве Лукницкого и связанный с деятельностью Гумилева — учителя молодых поэтов. Это протоколы занятий «Студии поэзотворчества» в Институте живого слова под руководством Н. С. Гумилева и М. Л. Лозинского (1920–1921 год). П. Н. Лукницкий, снявший копию, сопроводил ее пояснительной запиской: «Вышеизложенное — переписано с записи члена студии — Д. Б. Беркович. По ее словам, фактически членами студии были: О. Арбенина, Д. Беркович, Ваксель, Нат. Вяч. Голубицкая-Корсак, Генике, Кобозева, Матиссон, Мар. Ив. Попова, Конст. Вас. Соколов, В. Кривицкая, Ванда Валуевич. Определенной системы в ведении работы не было. При написании коллективных стихов — преобладающую роль играл Гумилев, кроме стихотворения “Похвала Ямбу”, где преобладал Лозинский. Запись эту Д. Беркович произвела сразу, когда была назначена секретарем студии, — по тетрадкам и словам других членов студии». Приводим здесь «протоколы», служащие пояснениями к опубликованным в разделе «Приписываемое Гумилеву. Коллективное творчество» текстам:

«Заседание I. 25.X.

Присутствовали Н. С. Гумилев, М. Л. Лозинский.

Сообщения Н. С. Гумилева и М. Л. Лозинского о ритмике стиха (метры).

Заседание II. 1.XI.

Присутствовали Н. С. Гумилев, М. Л. Лозинский.

I. Ритмика стиха (продолжение).

II. Коллективное творчество.

Написано следующее стихотворение: <приводится ст-ние «Наш хозяин щурится, как крыса...», № 80>.

Заседание III. 15/XI

Присутствовали Н. С. Гумилев, М. Л. Лозинский.

I. Ритмика стиха (продолжение).

II. Коллективное творчество.