Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Письма
Шрифт:
«Почему вы не пьете, друзья,
Этой первою полночью брачной?
Этой полночью радостен я,
Я — доселе жестокий и мрачный.
Все вы знаете деву богов,
Что владела богатою Смирной
И сегодня вошла в мой альков,
Как наложница, робкой и мирной.
И, как месяц, печальны напевы.
Я не видел прекрасней жены,
Я не знал обольстительней девы.
И когда мой открылся альков,
Я, властитель, смутился невольно.
От сверканья ее жемчугов
Было взорам и сладко и больно.
Не смотрел я на бледность лица,
Не того мое сердце хотело,
Я ласкал, я терзал без конца
Беззащитное юное тело.
Вы должны позавидовать мне,
О друзья дорогие, о братья,
Я услышал, сгорая в огне,
Как она мне шептала проклятья.
Кровь царицы, как пурпур, красна,
Задыхаюсь я в темном недуге,
И еще мне несите вина,
Нерадиво-ленивые слуги».
Царь, упившийся кипрским вином
И украшенный красным кораллом,
Говорил и кричал об одном,
Потрясая звенящим фиалом.
Диалог (между Одиссеем и Ахиллом)
Одиссей
Брат мой, я вижу глаза твои тусклые,
Вместо доспехов — меха леопарда
С негой обвили могучие мускулы,
Чувствую запах не крови, а нарда.
Сладкими винами кубок твой полнится,
Тщетно вождя ожидают в отряде,
И завивает, как деве, невольница
Черных волос твоих длинные пряди.
Ты отдыхаешь под синими кущами,
Сердце безгневно и взор твой лилеен,
В час, когда дебри покрыты бегущими,
Поле — телами убитых ахеян.
Вот я раскрыл пред тобою одежды,
Видишь, как кровь убегает багровая,
Это не кровь, это — наши надежды.
Ахилл
Брось, Одиссей, эти стоны притворные,
Красная кровь Вас с землей не разлучит,
А у меня она страшная, черная,
В сердце скопилась и давит и мучит.
* * *
За часом час бежит и падает во тьму,
Но властно мой флюид прикован к твоему.
Сомкнулся круг навек, его не разорвать,
На нем нездешних рек священная печать.
Явленья волшебства — лишь игры вечных числ,
Я знаю все слова и их сокрытый смысл.
Я все их вопросил, но нет ни одного
Сильнее тайных сил флюида твоего.
Да, знанье — сладкий мед, но знанье ли спасет,
Когда закон зовет и время настает.
За часом час бежит, я падаю во тьму
За то, что мой флюид покорен твоему.
16. В. Я. Брюсову
<Париж. 24 августа/>6 сентября <1907 г.>
Дорогой Валерий Яковлевич!
Я очень благодарю Вас за Ваше письмо; верьте, что я никогда бы не надоедал Вам так с просьбами об ответе, если бы это не было после нашего первого свиданья. Я серьезно боялся не понравиться Вам. Но теперь я готов писать Вам месяцами, не ожидая ответа.
Я в восторге от Вашей похвалы. Лучше действительно трудно похвалить поэта двадцати одного года. Но меня только удивило, что Вы взяли для «Весов» мою «Царицу Содома», стихотворение, которое я очень не люблю и которое может показаться неловким подражанием Вашему «Близ медлительного Нила, там где озеро Мерида...» (цитирую на память). Но, наверное, у Вас были основания поступить так, хотя я своими силами не могу догадаться о них. Так как Вы обещали написать мне вскоре, то я хочу задать Вам несколько вопросов.
Какого Вы мнения о моей «Влюбленной в дьявола»? Вот стихотворение, которое многие находят лучшим из моих и которое мне не говорит ничего.
Потом какое из моих стихотворений, присланных Вам этим летом и осенью, Вы считаете наиболее удачным? Ваш ответ поможет мне, наконец, разобраться в том, как мне надо писать стихотворения, до сих пор я понял только, как мне не надо их писать.
Очень благодарю Вас за письмо к Рене Гилю. Я пойду к нему через неделю, чтобы дать ему время получить Ваше письмо.