Полное собрание сочинений. Том 04
Шрифт:
Нам кажется, — продолжает товарищ Стадии, — что высшим органом власти Российской Федерации будет избранный всеми трудовыми массами России съезд Советов или заменяющий его Центральный Исполнительный Комитет. Причём придется распроститься с буржуазным предрассудком о непогрешимости “принципа” всеобщего избирательного права. Избирательное право будет, должно быть, предоставлено лишь тем слоям населения, которые эксплуатируются или, во всяком случае, не эксплуатируют чужого труда. Это естественный результат факта диктатуры пролетариата и деревенской бедноты.
Что касается органа исполнительной власти Российской Федерации, т. е. центрального Совета Народных Комиссаров,
Таковы, — продолжает наш собеседник, — по моему мнению, общие контуры складывающейся на наших главах Российской Федерации. Многие склонны считать федеративный строй наиболее устойчивым и даже идеальным, причём ссылаются часто на пример Америки, Канады, Швейцарии. Но увлечение федерализмом не оправдывается историей. Во-первых, Америка, как и Швейцария, уже не представляют федераций: они были федерациями в 60-х годах прошлого столетия; они превратились на деле в унитарные государства — с конца прошлого века, когда вся власть была передана от штатов и кантонов центральному федеральному правительству.
История показала, что федерализм Америки и Швейцарии есть переходная ступень от независимости штатов и кантонов к полному их объединению. Федерализм оказался вполне целесообразной формой, как переходная ступень от независимости к империалистическому унитаризму, но он был изжит и отброшен, как только созрели условия для объединения штатов и кантонов в единое государственное целое.
В России политическое строительство идёт в обратном порядке. Здесь принудительный царистский унитаризм сменяется федерализмом добровольным для того, чтобы, с течением времени, федерализм уступил место такому же добровольному и братскому объединению трудовых масс всех наций и племён России. Федерализму в России, — закончил свою беседу товарищ Сталин, — суждено, как и в Америке и Швейцарии, сыграть переходную роль — к будущему социалистическому унитаризму.
“Правда” №№ 62 и 63,
3 и 4 апреля 1918 года
ОТ АВТОРА Предисловие к сборнику статей по национальному вопросу, изданному в 1920 году
В настоящую брошюру вошли всего лишь три статьи по национальному вопросу. Определённый подбор статей, сделанный издательством, имеет, невидимому, тот смысл, что избранные три статьи отражают три важнейших периода в решении национального вопроса в рядах нашей партии, причём брошюра в целом имеет целью, очевидно, дать более или менее цельную картину политики нашей партии по национальному вопросу.
Первая статья (“Марксизм и национальный вопрос”, см. журнал “Просвещение”, 1913 г.) отражает период принципиальных дискуссий по национальному вопросу в рядах российской социал-демократии в эпоху помещичье-царистской реакции за полтора года до начала империалистической войны, в эпоху нарастания буржуазно-демократической революции в России. Две теории нации боролись тогда и, соответственно, две национальные программы: австрийская, поддержанная
Вторая статья (“Октябрьский переворот и национальный вопрос”, см. “Жизнь Национальностей”, 1918 г.) отражает период после Октябрьской революции, когда Советская власть, победив контрреволюцию в центральной России, столкнулась с буржуазно-националистическими правительствами на окраинах, как с очагами контрреволюции, когда Антанта, встревоженная возрастающим влиянием Советской власти на её (Антанты) колонии, стала открыто поддерживать буржуазно-националистические правительства в целях удушения Советской России, когда в ходе победоносной борьбы с буржуазно-националистическими правительствами перед нами встал практический вопрос о конкретных формах областной советской автономии, об организации автономных советских республик на окраинах, о распространении влияния Советской России на угнетённые страны Востока через восточные окраины России, о создании единого революционного фронта Запада и Востока против мирового империализма. Статья отмечает неразрывную связь национального вопроса с вопросом о власти и трактует национальную политику как часть общего вопроса об угнетённых народах и колониях, т. е. то самое, против чего возражали обычно “австрийская школа”, меньшевики, реформисты, II Интернационал, и что подтвердилось потом всем ходом событий.
Третья статья (“Политика Советской власти по национальному вопросу в России”, см. “Жизнь Национальностей”, октябрь 1920 г.) относится к нынешнему периоду еще незаконченного административного передела России на основе областной советской автономии, к периоду организации на окраинах административных коммун и автономных советских республик, как составных частей РСФСР. Центр тяжести статьи — вопрос о фактическом проведении в жизнь советской автономии, т. е. вопрос об обеспечении революционного союза между центром и окраинами, как гарантии против интервенционистских предприятий империализма.
Может показаться странным, что статья решительно отвергает требование об отделении окраин от России, как контрреволюционную затею. Но по существу в этом нет ничего странного. Мы за отделение Индии, Аравии, Египта, Марокко и прочих колоний от Антанты, ибо отделение в этом случае означает освобождение этих угнетённых стран от империализма, ослабление позиций империализма, усиление позиций революции. Мы против отделения окраин от России, ибо отделение в этом случае означает империалистическую кабалу для окраин, ослабление революционной мощи России, усиление позиций империализма. Именно поэтому Антанта, борясь против отделения Индии, Египта, Аравии и прочих колоний, борется вместе с тем за отделение окраин от России. Именно поэтому коммунисты, борясь за отделение колоний от Антанты, не могут вместе с тем не бороться против отделения окраин от России. Очевидно, вопрос об отделении решается в зависимости от конкретных международных условий, в зависимости от интересов революции.