Полное собрание сочинений. Том 11. Друзья из берлоги
Шрифт:
До сих пор эту жизнь мы видели в банках с формалином. Теперь появились возможности иметь зоопарк под водой. Проектируя дельфинарий (океанарий), эту возможность надо не упускать.
Фото В. Пескова и из архива автора.
14 января 1977 г.
Силуэты
Путешествуя, все подряд не снимаешь.
В облике городов, в бегущих мимо автомобиля пейзажах ждешь изюминку, некий зрительный узел, образ, который, оставшись на пленке, помогает потом вспомнить все остальное.
В старинном Эрфурте больше всего задержались на площади перед главным собором.
Красное небо заката и темные линии готики грозили истощить весь запас пленки. Но из всего, что снято, самым ценным оказался момент, когда к идущим вверх линиям на пять-шесть секунд вдруг прибавилась плоскость горизонтальная.
Вот это и надо было не упустить. Именно этот снимок оставил на память ощущение старины под крылом быстро летящего времени.
А эти лебеди встретились в Лейпциге. Я снял их с разных сторон, но чувствовал: изюминки нет. В задумчивой и слегка озабоченной позе перед этой скульптурой меня и застала старая немка, державшая за руку малыша. Объясниться мы не смогли. Но седовласая женщина поняла, что хотел незнакомый фотограф. Она поставила малыша под крыло птицы. И взмах в ее крыльях сразу приобрел важный для меня смысл… Ни слова по-русски, и по-немецки ни слова, но мы расстались с пожилой женщиной, как люди, хорошо друг друга понявшие.
Фото автора. ГДР. 22 января 1977 г.
На зимних квартирах
(Окно в природу)
Идем с орланом на одной высоте. В открытую дверь вертолета видно, как птица искусно рулит похожим на веер белесым хвостом. Нам по пути.
Но интересы у нас различные. Ослабшие птицы на льду — для орлана добыча. Мы же спешим к этим птицам на помощь.
Все происходит на Каспии, в Красноводском заливе. Веками сюда на зимовку с обширных пространств собираются птицы. От каспийской волны залив ограждают песчаные косы, от ветров из пустынь — невысокие горы. Залив просторен и мелководен. Зеленой пищи и всякой водяной живности хватает в заливе на всех. Тут зимуют фламинго, многие виды уток, лебеди, огромные черные стаи лысух. Примерно полмиллиона птиц находят приют в заливе с октября по апрель.
Скопление дичи приводит сюда и хищников.
Днем свою дань собирают орланы, ночами — филины. Иногда к птицам подбираются лисы и волки. И, конечно, испокон веков стерег тут добычу и человек, когда-то с луком, потом с ружьем. В 1968 году Красноводский залив стал заповедником.
Где
Корм сбрасываем прямо с вертолета.
Однако помощь зимующим птицам запретом охоты не ограничена. Случаются годы, когда сама природа опустошает морские заливы. Стоит мелководью покрыться льдом, и все — доступ к корму закрыт. Стаи птиц начинают метаться вдоль побережья. И если всюду заливы скованы льдом — гибель бывает огромной.
Так было всегда. Но численность птицы не падала. Полные выводки летом восполняли потери. Теперь условия изменились. Районов спокойных гнездовий все меньше и меньше.
Много у птиц опасностей на пролетах. Помощь им в годы трудных зимовок стала необходимой.
И люди выполняют этот свой долг. Первый опыт подкормки птиц был проведен в суровую зиму 1969 года. Январская стужа этой зимы опять сковала залив, и помощь птицам в городе Красноводске стала заботой не только работников заповедника. На местный аэродром спешно доставили зерно, отходы хлеба с пекарен. Наибольшая трудность — доставить подкормку в нужное место. Ни повозки, ни лодки, ни пешеходы по тонкому льду добраться к птицам не могут. Выход один — вертолет.
Я прилетел в Красноводск, когда вертолет уже в семнадцатый раз загружался подкормкой…
Никогда раньше я не видел такого количества птиц. Высыпьте на тарелку горсть мака, и вы представите плотность уток и черных лысух на льду в полыньях. Летящий невысоко вертолет птицы встречают по-разному. Одна стая, затмевая пространство мерцанием крыльев, подымается с полыньи. Ее можно считать вне опасности. В другой полынье мы видим только волнение — птицы ослаблены, для взлета сил не хватает.
Директор заповедника Владислав Иванович Васильев опытным глазом определяет, где сыпать подкормку. Сигнал пилотам и нам, стоящим на привязи у открытой двери, — и на кромку льда у воды опрокидываются мешки с ячменем и обломками хлеба.
Размер залива 40 на 60 километров. Обследуем это пространство, не оставляя без внимания ни единого уголка. По скоплению хищников определяем, где бедствие особенно драматично. Птицы взлететь не могут, и орланы, как пастухи, расположившись на белых торосах, пируют тут без затраты усилий на ловлю добычи.
Повсюду у полыньи птичьи перья и пятна крови.
В одном месте встречаем стаю лысух, вмерзшую в лед. Снизившись до предела, видим: две сотни птиц еще живы, но ни одна не может двинуться с места.
Улетая, мы видим: лебеди движутся к корму.
Стая лысух, вмерзшая в лед.
В дальнем углу залива сосредоточились лебеди. Их тысяч десять. Вертолета они боятся.
Из полыньи взлетают легко. Со льда же птицам подняться трудно. Они подпускают довольно близко и прямо почти под нами, скользя, разбегаются, чтобы взлететь…