Полное собрание сочинений. Том 25
Шрифт:
Первые пять глав «Учения» в редакции «Посредника» вошли в оба издания «Круга чтения» (1904 и 1910 гг.). Специально для «Круга чтения» написано было новое предисловие взамен прежнего. Во втором издании книги (1910 г.) в предисловии этом были смягчены Толстым те строки, в которых речь идет о Ницше и Верлене (Это второе предисловие см. в тексте «Круга чтения» — недельное чтение на декабрь месяц).
В собраниях сочинений Толстого (в 12-м издании, М. 1911, часть четырнадцатая, и в издании И. Д. Сытина под редакцией П. И. Бирюкова, М. 1912, т. XII) «Учение двенадцати апостолов» напечатано по тексту «Посредника», но с двумя предисловиями — старым и новым, в редакции первого издания «Круга чтения».
В настоящем издании текст «Учения» печатается по тексту рукописи, описанной под № 12, как окончательному.
«ГРЕЧЕСКИЙ УЧИТЕЛЬ СОКРАТ».
В начале 1885 г. по инициативе В.
Знакомство Калмыковой с Толстым произошло во время проезда Толстого через Харьков, очевидно в 20-х числах марта 1885 г., когда он возвращался из Крыма, куда сопровождал больного своего друга кн. Л. Д. Урусова. В письме к нему от начала апреля того же года Толстой пишет: «В Харькове меня-таки встретили дамы и одна, Калмыкова, проехала со мной до Орла. Ее жизнь Сократа вышла превосходная книжка, если она еще поправит ее. 367 Видимо, на пути между Харьковом и Орлом Калмыкова ознакомила Толстого со своей работой и получила от него ряд советов и указаний для исправления и дополнения этой работы. 23 марта она пишет Толстому: «Сократа внимательно перечла и усердно дополню. Вы сняли с меня мешавшие путы — страх отступить от истории, заботу об объеме очерка. Через три недели, надеюсь, рукопись будет у вас» (АТБ). Днем раньше Толстой сам писал Калмыковой по поводу Сократа: «Пожалуйста, пришлите мне поскорее вашего Сократа. Вы увидите, что я с любовью сделаю всё, что съумею и смогу, над этой работой». 368 Приблизительно через неделю Толстой вновь торопит Калмыкову с присылкой: «Сократа пришлите поскорее. Я надеюсь отдать его в народное издание. Будет хорошаякнига». 369 6 апреля Калмыкова отвечает: «Сократа надеюсь выслать через неделю» (АТБ). Около 16 апреля Толстой пишет ей: «Очень рад был получить сегодничнее ваше письмо. Я только что стал беспокоиться о вашей работе — Сократ, а вы пишете, что скоро кончите и привезете. Очень рад и тому и другому. По всем вероятиям я буду в Москве, и если надо будет и можно, то поправлю вашу рукопись, и отдадим печатать». 370
Работа Калмыковой сильно заинтересовала и В. Г. Черткова, который, прослушав отрывок из нее, 26 апреля написал Толстому восторженный отзыв как о самой работе, так и о личности Сократа. 371
В конце апреля Калмыкова приехала в Ясную поляну и прочла Толстому то, что успела переделать и дополнить в своей книжке. 2 мая по этому поводу Толстой пишет В. Г. Черткову: «Калмыкова была и читала то, что она поправила и прибавила. Эта книга будет лучше всех, т. е. значительнее всех». 372
Вернувшись из Ясной поляны в Харьков, Калмыкова тотчас принялась за дальнейшую переработку Сократа, которая вскоре была закончена. 9 мая она пишет Толстому: «Вчера послала Вам Сократа, Лев Николаевич, послала даже не перечитавши толком переписанное набело... Название глав я написала карандашом, чтобы вы могли изменить их по своему усмотрению. Названиямглав я придаю значение, а потому, пожалуйста, обратите на них внимание... Более всего дорожу главой — «Что нужно знать каждому человеку». 373 Лучше написать сил нехватило. Лев Николаевич, просмотрите ее и измените по-своему, если нужно. Нарочно оставила для этого чистые листы. Последний закон — любовь к прекрасному (искусство) и познание полезного (знания) долго меня мучил. Нужно бы понятнее формулировать, но не сумею» 374 (АТБ).
В письме к В. Г. Черткову от 10—11 мая Толстой сообщает о получении
Калмыкова с большой радостью предоставила Толстому переделывать рукопись по его усмотрению. В ответ на его письмо она пишет ему 18 мая: «Ужасно счастлива, что вы приложили свою руку к «Сократу». Другого Сократа по богатству биографического материала в истории нет, и мне испортить эту тему было бы крайне больно. Великое вам спасибо и даже не вам, а судьбе, богу, давшим мне возможность работать при таких условиях» (АТБ).
Пользуясь разрешением Калмыковой, Толстой принялся зa радикальную переработку написанного ею. 24 мая он пишет ей: «Сократа вашего я мараю отчаянно. Сохраните у себя черновую, а то я так измараю и запутаюсь, что бывало со мной, и то испорчу, и своего не сделаю. Очень уж хорошо и значительно. Я более недели пристально занимаюсь им. Так как ни вам не нужно авторское удовлетворение, ни мне, то дело только в том, чтобы было на пользу людям. — Сколько бы я не переделывал, основа ваша. Не было бы вашей умной, доброй и смелой работы — не над чем и было бы работать. — Мне остается последний разговор о святости, который я хочу вставить из Энтифроона, и потом Апологию и беседу о загробной жизни и смерть пересмотреть. Всё же перед этим я кончил начерно, и дочь переписывает... Да еще хочется из Протагора разговор о том, почему люди, зная, чт`o дурно, делают дурное, и из этого рассуждение о том, что нравственности можно и должно учиться». 378
Около того же времени, 20—22 мая, об усиленной работе своей над «Сократом» Толстой пишет В. Г. Черткову в Англию: «Сократа я взял с собою в деревню и вот уже несколько дней работаю над ним с большим увлечением. Надеюсь, что Калмыкова простит меня за мои перемены. Основа та же, но переделываю много. Предмет необыкновенной важности. Столько самого главного можно сказать свободно в этой форме. Надеюсь дня через два кончить. Потом надо переписать, и тогда пришлю в Петербург. Напишите, какой адрес. Очень желательно, чтобы прошло в цензуре». 379
О том же — в письме к П. И. Бирюкову от начала июня: «Сократа я пачкаю и порчу и даже запутался в нем и потому не присылаю. Я им очень дорожу и надеюсь, что мы с А. М. Калмыковой доведем это до еще много лучшего. Я ей писал и жду ответа». 380
Тогда же Толстой пишет В. Г. Черткову: «С Сократом случилась беда. Я стал переделывать, стал читать Меморабилии, 381 Платона и увидал, что всё это можно сделать лучше. Сделать я всего не сделал, но всё измарал, и Калмыковское и свое, и запутал и остановился пока. Я писал об этом Калмыковой и жду ее ответа. Можно напечатать, как было, ее изложение, а потом вновь переделать его; но можно, и по-моему лучше, не торопиться и с ней вместе обдумать и исправить. Удивительное учение — всё то же, как и Христос, только на низшей ступени. И потому особенно драгоценно. Если ясно выразить то, до чего дошло учение истины на низшей ступени, то очевидно будет, что оно могло пойти дальше в том же направлении (как оно и было), а не пойти назад, как это выходит по церковным толкованиям. Бог нас наставит как лучше, но теперь не готово». 382
В связи с этой работой В. Г. Чертков время от времени делится с Толстым своими мыслями о личности и учении Сократа. Так, он пишет ему о том, что, по словам сведущих людей, личная жизнь Сократа была далеко не безупречной, а во многих отношениях даже скверной, и, быть может, не следует замалчивать эти отрицательные стороны его характера, чтобы неискушенные читатели не приравняли Сократа к святым и не ставили его учение рядом с учением Христа. 383 В ответ на это Толстой пишет Черткову 9—10 июня: «То, что вы говорите о Сократе, и правда, и нет, по-моему. Правда важная и которую вы мне часто напоминаете, что всякая ложь неизбежно влечет зa собою зло, но неправда, мне кажется, то, чтобы жизнь Сократа была дурная. По Эпиктету и Платону — напротив. Я согласен, что не следует приписывать Сократу того, что мы узнаем от Христа, но и не следует подчеркивать того слабого, что мы найдем в нем, если мы и найдем такое. Ваше замечание мне полезно. Если я кончу это дело, то я воспользуюсь им — вашим замечанием». 384