Полное собрание сочинений. Том 4. Материалы Севастопольского периода

Толстой Лев Николаевич

Журналъ предполагается издавать при Главной Квартир войскъ 3, 4 и 5-го пхотныхъ корпусовъ, еженедльно по печатному листу въ формат in 4°.

(Съ увеличеніемъ средствъ издатели надятся и будутъ стараться изъ еженедльнаго изданія Журнала, довести его до ежедневнаго):

Редакція будетъ имть постоянныя конторы въ обихъ столицахъ и нкоторыхъ Губернскихъ городахъ. —

Редакція будетъ просить Господина Командующаго Войсками о разршеніи дйствовать для пріобртенія сотрудниковъ и матеріаловъ для Журнала, до начала изданія его и въ случа утвержденія проэкта Журнала о безплатной разсылк №№ онаго по различнымъ частямъ войскъ.⁷

–

II. * [ЗАМЕТКА ПО ПОВОДУ ВОЕННОГО ЖУРНАЛА.]

Составить

боле подробную программу – и форму письма для приглашенія сотрудниковъ. —

Составить 2 списка сотрудниковъ.

1) Сотрудниковъ, статьи которыхъ могутъ поспть къ новому году и

2) сотрудниковъ, которые будутъ содйствовать на будущее время. —

Разослать программы и письма ко всмъ сотрудникамъ. —

Написать письма въ Петербургъ къ лицамъ, могущимъ имть вліяніе на успхъ проэкта Журнала, и просить о томъ лицъ, принимающихъ участіе въ немъ.—

Въ случа измненія нкоторыхъ статей пробнаго листка, обратиться за совтами къ Ковалевскому и статью Толстова измнить [на] Ростовцева.

Притомъ стараться, чтобы 2-й пр[об]ный листокъ былъ напечатанъ. —

Денежныя средства находятся у Фриде. Въ случа же недостаточности общими силами. —

Сотрудн[ики] 1-го разряда.

Кантакузинъ

Ковалевскій

Коржановскій

Командир[у] 3-го Сап[ернаго] бат. Ник. Конст.

Зацпину

Редингеру.

Ушакову.

И всмъ тмъ, кому того требуетъ учтивость.

Сотрудники 2-го разряда. —

Полковые и батарейные командиры Южной Арміи.

Командиру 4-й Бат. батареи 20-й артиллерійской Бригады Полковнику Алексеву. Въ г. Кизляръ. —

–

III. * [ЗАПИСКА ОБ ОТРИЦАТЕЛЬНЫХ СТОРОНАХ РУССКОГО СОЛДАТА И ОФИЦЕРА.]

1. * [ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ НАБРОСОК НАЧАЛА «ЗАПИСКИ».]

Русское войско огромно и было славно, было непобдимо; поэтому то оно самонадянно и неединодушно; и несмотря на громадность этого войска Россія въ опасности. – ⁸

Многіе понимаютъ это положеніе отечества, сочувствуютъ ему и готовы для него жертвовать имуществомъ, трудами и жизнью. Многіе, увлеченные страстями и привычкой злоупотребленія законовъ, препятствуютъ примромъ и даже властью – людямъ преданнымъ отечеству – оказывать ему ту пользу, которую бы они могли. Большинство равнодушно.

Слова: самопожертвованіе, безкорыстіе, трудолюбіе потеряли смыслъ и значеніе. Правила чести стариннаго воинства стали барьерами слишкомъ высокими, которые мы привыкли проходить, нагибаясь подъ ними.

Нужны новая преграда и новый толчокъ, которые бы дали дятель[ности] людей преданныхъ, умрили злоупотребленіе людей увлеченныхъ и дали бы напр[авленіе] и равнодуш[нымъ].

2. * [ПЕРВАЯ РЕДАКЦИЯ ЗАПИСКИ ОБ ОТРИЦАТЕЛЬНЫХ СТОРОНАХ РУССКОГО СОЛДАТА И ОФИЦЕРА.]

По долгу присяги, а еще боле по чувству человка, не могу молчать о зл, которое открыто совершается передо мной и очевидно влечетъ за собой погибель миліоновъ людей – погибель силы, достоинства и чести отечества. —

Стоя по своему рожденію и образованію выше среды, въ которую поставила меня служебная дятельность, я имлъ случай изучить зло это до малйшихъ грязныхъ и ужасныхъ подробностей. – Оно не скрывалось отъ меня, бывъ уврено найти во мн сочу[в]ствіе, – и я способствовалъ ему своимъ бездйствіемъ и молчаніемъ. Но нын, когда зло это дошло до послднихъ предловъ, послдствія его выразились страданіями десятковъ тысячъ несчастн[ыхъ] и оно грозитъ погибелью отечества, я ршился, сколько могу, дйствовать противъ него перомъ, словомъ и силою.

Зло это есть развратъ, пороки и упадокъ духа Русскаго войска. Въ Россіи, столь могущественной своей матерьяльной силой и силой своего духа, нтъ войска; есть толпы угнетенныхъ рабовъ, повинующихся ворамъ, угнетающимъ наемникамъ и грабит[елямъ] и въ этой толп нтъ ни преданности къ Царю, ни любви къ Отечеству – слова, которыя такъ часто злоупотребляютъ, ни рыцарской чести и отваги, есть съ одной стороны духъ терпнія и подавленнаго ропота, съ другой духъ угнтенія и лихоимства. —

И скорбны и непостижимы явленія ныншней войны! Россія, столь могущественная силой матерьяльной,

еще сильнйшая своимъ духомъ – любовью къ Царю и Отечеству, Россія, столько лтъ крпчавшая подъ мудрою, мирною державою,⁹ не только не можетъ изгонять дерзкой толпы враговъ, ступившей на ея землю, но при всхъ столкновеніяхъ съ¹⁰ ними – скажу правду – покрываетъ срамомъ свое великое имя. – Нравственное растлніе войска: вотъ причина сихъ печальныхъ явленій. —

Изъ какихъ началъ состоитъ наше войско? – солдаты, офицеры, генералы, Главнокомандующіе.

Солдатъ – бранное поносное слово – въ устахъ нашего народа, солдатъ существо, движимое одними тлсными страданіями, солдатъ существо грубое, грубющее еще боле въ сфер лишеній, трудовъ и отсутствія основаній образованія, знанія образа правленія, причинъ войны и всхъ чувствъ человка. Солдатъ иметъ по закону только строго необходимое, а въ дйствительности мене того, чтобы не умереть человку сильнаго сложенія – отъ голода и холода слабые умираютъ. Наказаніе солдата за малйшій проступокъ есть мучит[ел]ьная смерть, высшая награда – отличіе, дающее ему право, присущее человку, – быть не битымъ по произволу каждаго. Вотъ кто защитники нашего отечества.

У насъ есть солдаты 3-хъ родовъ – я говорю про армейскихъ, которыхъ знаю. Есть угнетенные, угнетающіе и отчаянные.

Угнетенные – люди сроднившіеся съ мыслью, что они рождены для страданія, что одно качество возможное и полезное для него есть терпніе, что въ общественномъ быту нтъ существа ниже и несчастне его. Угнетенный солдатъ морщится и ожидаетъ удара, когда при немъ кто-нибудь поднимаетъ руку; онъ боится каждаго своего слова и поступка: – каждый солдатъ – годомъ старше его, иметъ право и истязаетъ его, и онъ, угнетенный солдатъ, убжденъ, что все дурно, что только знаютъ другіе, хорошо же то, что можно длать скрытно и безнаказанно. Офицеръ веллъ дать 100 розогъ солдату за то, что онъ курилъ изъ длинной трубки, другой наказалъ его за то, что онъ хотлъ жениться; его бьютъ за то, что онъ смлъ замтить, какъ офицеръ крадетъ у него, за то, что на немъ вши – и за то, что онъ чешется, и за то, что онъ не чешется, и за то, что у него есть лишніе штаны; его бьютъ и гнетутъ всегда и за все, потому что онъ, – угнтенный и потому что власть имютъ надъ нимъ бывшіе угнтенные – самые жестокіе угнтающіе. Угнтенный не получаетъ ¹/₃ того, что ему даетъ правительство, знаетъ это и молчитъ, включая всхъ начальниковъ въ одно безъисключительное чувство подавленнаго презрнія и не-любви – «господъ много, всмъ надо жить», вотъ его мнніе. Зародышъ чувства мщенія есть въ душ каждаго, но оно слишкомъ глубоко подавлено угнтеніемъ и мыслью о невозможности осуществить его, чтобы обнаруживаться. Но, Боже! какіе ужасы готовитъ оно отечеству, когда какимъ-нибудь случаемъ уничтожится эта невозможность. Теперь же чувство это являетъ себя въ т минуты, когда мысль о близкой смерти уравниваетъ состоянія и уничтожаетъ боязнь. Въ бою, когда сильне всего должно бы было дйствовать вліяніе начальника, солдатъ столько же, иногда боле, ненавидитъ его, чмъ врага; ибо видитъ возможность вредить ему. Посмотрите, сколько Русскихъ офицеровъ, убитыхъ русскими пулями, сколько легко раненныхъ, нарочно отданныхъ въ руки непріятелю, посмотрите, какъ смотрютъ и какъ говорятъ солдаты съ офицерами передъ каждымъ сраженіемъ: въ каждомъ движеніи, каждомъ слов его видна мысль: «не боюсь тебя и ненавижу». Угнетенный солдатъ не боится ни физическихъ, ни моральныхъ страданій и оскорбленій: первыя дошли до такой степени, что хуже ничего не можетъ быть, – смерть же для него есть благо, – послднія, не существуютъ для него. Единственное наслажденіе его есть забвеніе – вино, и три раза въ годъ, получая жалованье 70 к. – эту горькую насмшку надъ его нищетой, – онъ приходить въ это состояніе, несмотря ни на какія угрозы, – проздравляетъ, т. е. пропиваетъ жалованье. Солдатъ нашъ особенно храбръ, когда ведутъ его, – самъ идти онъ не можетъ, потому что не мыслить и не чувствуетъ, – храбръ потому, что мысль – авось все кончится, не оставляетъ его. —