Полное собрание сочинений. Том 4
Шрифт:
«А как же быть с той проклятущей полной индукцией и лингвистическими барьерами?» – спросите вы. Отвечу: полная индукция несостоятельна абсолютно – теоретически, уже в относительном плане она недееспособна, не говоря уже о практике. Цель науки – практика, а то, что там философы измышляют в своих глобальных построениях, заходя всё в новые и новые тупики, – это проблемы философов, а не науки. В науке полная индукция работает? Работает. Так почему же мы должны тогда говорить, что наука на самом деле занимается ерундой? Так же и лингвистический барьер, который, конечно, хотя и создает определенную погрешность в толковании истин, но не носит решающего абсолютного характера для судьбы самой науки.
Развитие науки? Да, истины науки (ее теории) относительны, но разве относительная истина – это ложь? Это самая настоящая истина, хотя и не абсолютно верная. Почему знать
Что же в итоге? Функция науки не есть продукт нашего непонимания системы мир-человек, наука занимается делом. Наука выполняет свою функцию, а значит, оправдывает себя, причем оправдывает не только как практика, но и как теория, как бы ни утверждали обратное различного рода скептики, прагматики и конвенциалисты. На этом все. Остается только добавить пронзительное: «Да здравствует наука! Ура!». А мыслить иное – значит мыслить ложь.
Ненаука наук
Введение
Ни много ни мало в этом разделе я буду говорить о самой философии, о чём вы, впрочем, уже наверняка и так догадались. В принципе, о философии говорил и говорит каждый второй (как минимум) философ, начиная с постановки проблемы Кантом. Конечно, нельзя сказать, что до Канта этой проблемы не было, но всё же не до такой степени, как после. Как я и обещал, об истории я скажу немного: все, что было раньше, было не верно. Обозначим же наиболее популярные точки зрения по этому вопросу. Самая распространенная точка зрения, что философия – это цельная наука, причем наряду со многими или даже выше последних. Такая теория не выдерживает критики, ибо цельная философия (и логика, и культурология, и онтология, аксиология… в одной куче) – это явно не наука, по крайней мере, в том виде, в каком она была в конце ХIХ – начале ХХ вв. Другая теория, даже несколько теорий, что философия на самом деле должна заниматься одной методологией, лингвистикой (в т.ч. научной терминологией) или обобщением научного знания (и т.д.) – тоже не очень похоже на правду, т.к. тогда философия теряет чуть ли не всё своё прошлое и становится неясным, куда отнести и кем теперь будут решаться все основные философские вопросы. Третья точка зрения, наименее распространенная среди философов, гласит, что философия вообще к науке отношения никакого не имеет и должна быть искоренена как пережиток «метафизического этапа». В итоге мы имеем следующее. Первое: философия как была какой-то непонятной наукой, так и остается ею по сей день. Вторая теория, а вернее её достижения, наполовину отпочковались в отдельные дисциплины, наполовину стали дополнять первую теорию. Третья же позиция так и осталась уделом прочих учёных и вообще далеких от философии людей. Так оно и было. Если хотите имен и фактов, литературы предостаточно; мне же (и здесь) это не важно.
Отсюда, совсем уже становится ясным, о чём я буду говорить. В общем, решать я буду те же проблемы: что есть философия, каковы её истоки, чем она должна заниматься и каково её место в нашем неумолимом бытие. Как вы уже догадались, начнем мы с самого общего, и здесь этим общим будет выступать отделение зерен от плевел. Т.е. мы постараемся увидеть не маску философии, которую рисуют нам современные философы-учёные, а увидеть всю правду, всё то, что из себя действительно представляет современная философия. Этим мы будем преследовать сразу две цели: во-первых, мы получим философию как она есть и, во-вторых, с ходу опровергнем существующее мнение на счет положения данной «науки». После поговорим о связи философии и науки, философии и творчества (искусства), причём поговорим пока лишь отрицательно. Так мы увидим философию в голом виде, чистую философию. Затем мы немного ударимся в психологию, чтобы проявившаяся нам чистая философия не ускользнула из виду; на психологическом же (это только звучит так красиво и сложно, на самом деле всё будет куда проще) базисе мы эту философию и поймаем, обозначим и запомним. Но далее нам нужно будет вновь сделать шаг назад, дабы понять философию во взаимодействии с прочим не через отрицание (как ранее), а через положительную взаимозависимость с наукой и творчеством. Только здесь мы сможем в полной мере осознать не только то, что есть философия, и откуда она взялась, но и понять её во всех отношениях со смежными областями. И напоследок мы займемся рассмотрением самой философии, ибо и в ней как таковой вопросов назрело предостаточно (хотя решаться здесь будут самые первостепенные). Глава же «ненаука наук» есть не иначе как заключение, т.е. обобщение; не более и не менее того.
Такую структуру я нашел наиболее целесообразной и «удобоваримой». И если не ставить себе барьеры в понимании нижеследующего материала различного рода выдумками авторитетных философов, то в этом чтении вы можете извлечь для себя не только пользу, но и, может быть, радость. На этом,
Современная философия
Жил да был один очень умный человек. Многое он знал, и многое хотел знать. Детей он народил видимо-невидимо; заботился. Мало того, что человек этот отцом был, он ещё и детям дорогу в жизнь показывал, оберегал, научал, пока малы они были да несмышлены. Но со временем дети выросли, превзошли своего отца, да так, что тому и не снилось. Сами по себе стали. Отец же, привыкший к опеке и наставлению, не мог никак с детьми распрощаться, всё думал, что умнее он их, хотя на самом деле уже и в подметки не годился. Одряхлел отец, за сыновьями не поспевает, а всё будущее им показывает; по глупости своей старческой в разговорах их ничего не смыслит, но то и дело норовит подсказать иль решать проблему какую. Да что он скажет? Только знай, прошлые годы вспоминает, а как объяснить, спросить, так он только заученные фразы и повторяет, а то и вовсе отвернется и бубнит себе под нос какие-нибудь дела свои прошлые. Смеются над ним дети, но прошлые дела его уважают. Нынешние же… Да что с него взять? Так и живет он, никому ненужный маразматичный старик, до сих пор нянькой, и умнее всех считая себя.
Ясно?
Всякое человеческое, старея, ведет себя одинаково. Будь то человек, общество или наука. Возьмем того же старика. Обдумать и проанализировать настоящее у него получается уже с большим трудом, тем более доказать какие-то свои мысли; здесь он все свои доказательства строит на «непреложных» истинах и на том, что «…вот в 1937 году, как щас помню, был такой случай… так что…». Старики вообще любят вспоминать прошлое по делу и без дела. Также они любят участвовать и советовать во всех делах, но советы и мысли их поверхностны и в большинстве своем беспочвенны, ибо IQ уже далеко не тот, что был раньше. И, наконец, старики просто бесполезны. Да, они забавны, порой их интересно послушать, они могут натолкнуть на нужную мысль, но никакой пользы они, по сути дела, не приносят, хотя и утверждают, что они умнее всех т.к. «…я столько на своем веку повидал…». Если человек ранее был умным, а тем более заботливым, привык к всеобщему вниманию или даже послушанию, то в старости он будет именно таким стариком. И эти люди встречаются на каждом шагу, ведь это нормальный ход вещей. То же с обществом (а точнее с государством, цивилизацией). Государство, вырождаясь, не придумывает новой политики и новых законов, оно слепо следует старому. Оно любит вспоминать и бравировать прошлыми победами. Политическая сила много говорит, но всё это слишком «жидко» и поверхностно. Люди бегут из такой страны, ибо она становится бесполезной. Так везде.
Теперь давайте назовем вещи своими именами. Излишнее увлечение историей, а тем более разговоры об одной истории, назовем историзмом. Принятие на веру всякого знания, без его критического анализа, бравирование одними зазубренными понятиями (безо всякого их понимания) назовем догматизмом. Непонимание глубины проблемы и её бездоказательное, упрощённое, по сути ничего не объясняющее решение, назовём поверхностностью. Бесполезность же, соответственно, бесполезностью.
Философия прячет своё истинное лицо. Много оправданий придумано, и моё дело здесь – убрать маски и показать ту философию, которая действительно имеет место быть. Я покажу, чем именно (и почему) философия оправдывается. Это нам необходимо. Необходимо, чтобы видеть и понимать все современные условия. Философия обладает всеми этими признаками умирания. Эти признаки уже никто не прячет, ибо они видны и невооруженным взглядом. Они лишь выдаются не за убожество и смерть, а не иначе как за добро и необходимость.
Итак, историзм. Философия пропиталась историзмом насквозь. Откройте любой реферат, диплом, диссертацию, что вы увидите? Или «свои» размышления, так сдобренные историей, что это походит скорее именно на историю, нежели на собственное решение какой-то проблемы, или самую настоящую историю. Диссертации, на настоящий момент, представляют собой скорее изложение, чем сочинение: цитата на полстраницы, пара предложений, опять цитата на страницу, ещё пара своих предложений (свои – значит переписанные не из первоисточника, а из какой-нибудь книжке по истории философии). К примеру, тема «Онтология Бердяева» запросто может защищаться по специальности «Онтология и гносеология», хотя это, как ни крути, история, пусть и история всё же онтологии. Знаю я человека, которому не разрешили писать диссертацию по теме «Гносеология Карлоса Кастанеды», т.к. это не история (?!), а гносеология (т.е. другая специальность). И таких тем с каждым годом становится всё больше. Это нормально? Философия говорит: «Да, нормально». Более того, говорится, что историзм свойственен всякой гуманитарной науке. Может быть, конечно, он и свойственен (в некоторой степени), но, во-первых, далеко не так, как в философии, и, во-вторых, кто сказал, что это плюс или даже нормально? В историю вдаются, когда о настоящем писать нечего (нет тем), а писать все-таки надо. И так как философия сейчас не иначе, как просто мается дурью, а не занимается наукой, то тем здесь нет вообще; вот вам и вся «положительность» историзма.