Полное собрание сочинений. Том 6. У Лукоморья
Шрифт:
Поселок Газета.
крупным поселком была Сосновка. Предполагая там школу, уже из Москвы я написал сосновским ребятишкам и попросил разузнать о Газете — когда появилась, почему такое название?
Каждый из нас обязательно с самого детства пытался найти ключи к тайнам названий. Мы без труда решаем задачу, если нашу деревню называют: Сосновка, Осиновка, Дубовка, Березовка.
Без особых усилий находим смысл и многих названий в городе. Известно, что Сокольники в Москве — это место, где при Иване Грозном жили мастера соколиной охоты. Котельники — жили котельщики. Хамовники — это большая слобода ткачей (хамовников). Басманная улица — улица пекарей, выпекавших басман (казенный хлеб). Однако не все так легко объяснить.
Вот, например, слово «Москва». Много десятков лет люди ученые спорят, откуда пошло это слово. Было много гипотез, в том числе и такая: «Москва» — это искаженное слово «мосткова», то есть река, имеющая много мостков. Легко заметить уязвимость подобного толкования.
Убедительней одно из самых первых предположений: Москва на языке сарматов, некогда живших на просторах России, означает «искривленная», «крутящаяся». Это вполне согласуется с характером русла Москвы-реки, прихотливым, извилистым.
За годы поездок у меня в записной книжке скопилось много любопытных названий. Некоторые из них я знаю на память. По дороге на Ярославль есть, например, деревеньки: Большие Львы и Лисавы. Есть в Подмосковье поселки с названием: Щеглы, Снегири. В Воронежской области есть речка Тихая сосна, то есть текущая в соснах. Но сосен не видно. Река течет в камышах, и привычные звуки названия на берегу туманной воды обретают совсем иной смысл: Тихая со сна — тихая после сна. Поэтично.
Но этому чувству при поисках смысла поддаваться опасно. Однажды в машине по дороге в Москвы зашел разговор о Мытищах.
— Мытищи… Мы тыщи — нас много! — предположил один из нас, и всех удовлетворило это оригинальное толкование. Но мне оно показалось неверным.
Мытищи — место, где что-нибудь мыли. На чистой речке мыли, к примеру, холсты…
По аналогии с «игрищами» и «стрельбищами» объяснение было приемлемым, но, как оказалось, тоже неправильным. Порывшись в книгах, я прочитал: «Мытищи — место, где брали мыт — пошлину за проезд и провоз товаров». Стало понятным и название улицы Мытной в Москве.
Разгадывать смысл географических названий — занятие одинаково увлекательное и школьнику, и ученому. Одному оно расширяет мир, раскрывает поэзию языка и дорогих ему мест. Ученому, кроме того, разгадка названий дает представление о том, какие народы жили в этом краю, какими путями вели торговлю, что промышляли, с кем воевали, чем богаты были здешние земли.
Названия городов и селений не всегда уходят глубоко в прошлое. Они меняются часто на виду одного поколения, хотя такие имена, как Владимир, Ростов Великий, Самарканд, Мцхета, Мценск, Ярославль, Кромы, Ныроб, Чердынь, пришли к нам из туманного далека. И за каждым названием часто стоит слава или назначение города. Возьмите Волоколамск и Смоленск. Два разных звучания. А при ближайшем рассмотрении находим схожую историю городов. Смоленск — варили смолу, смолили и конопатили лодки на волоке из западных рек в верховье Днепра. Смоленск был важнейшим пунктом на пути «из варяг в греки». Волоколамск тоже вырос на волоке у реки Ламы, тоже кормился нелегким промыслом перевозки товаров на волокушах.
А что, например, значит слово Тамбов? Или соседний Тамбову Моршанск? Сегодня это можно
Многие из названий послужили ключами геологам. Классический случай с алтайским золотом. «Алтын», «алтан» по-тюркски — «золото».
А может быть, и Алтай, где уже добывалось железо, свинец, олово, назван потому, что там золото? Стали искать. И нашли! Двести лет спустя обратились к другому слову на карте: Алдан. «Алдан» — тоже «золото». Стали искать и тоже нашли. Алдан сделался богатейшим местом добычи. Таким образом, разгадка названий служит геологам, историкам, географам, этнографам, экономистам. Есть и наука, специально изучающая географические названия.
Имя ей: топонимика. Это она установила, что самые долговечные из названий — названия рек.
Топонимика утверждает, что названия: Дон, Ока, Чу на разных языках означают одно слово — река.
Таким образом сразу становится ясным, почему, например, в нашей стране текут три Оки — по рязанской земле, в Башкирии и в Сибири. Топонимика объясняет, почему в Америке оказалось несколько Петербургов, есть Москва и Одесса, а в Сибири и в Самаркандской области встретишь: Варшава, Лейпциг, Берлин, Мадрид и Багдад.
Топонимика объясняет также, почему город, лежащий от Москвы на северо-восток, называется Юрьев-Польский, хотя польским он никогда не был. Ученые этой науки исследуют законы происхождения названий, ведут счет и анализ всего, что имеет на земле имя. В Швеции, например, все учтено: названия ручейков, рек, озер, болот, имена городов, улиц, перекрестков и даже приметных камней. Двенадцать миллионов! Вот общее число названий в Швеции.
А сколько же названий у нас, на территории в пятьдесят раз больше шведской?! Пока не подсчитано, да многое еще и не названо. Впрочем, рек у нас — полтораста тысяч, озер — двести пятьдесят тысяч. Сосчитаны города, рожденные в последние пятьдесят лет. Их уже за тысячу. Но сколько еще надо открыть и назвать. И первое слово всегда по праву принадлежит первооткрывателю.
Как рождаются названия? В Москве появилась недавно улица с именем Бирюсинка.
А в одном из сибирских поселков я видел улицу с самодельной, может быть, еще не узаконенной дощечкой: «Охотный ряд» — кто-то в Москве тосковал по Сибири, и кто-то в Сибири вспомнил Москву.
На антарктической карте меня поразило обилие женских имен: Земля Королевы Мод,
Земля Виктория, Земля Эдит Роне, Земля Мэри Берд… Женщин в Антарктиде не было.
Но в том-то и дело, что женщин в Антарктиде не было! Мужчины, скучая по дому, давали женские имена белым пространствам. Есть в Антарктиде название «Васюки». Я узнал: людям было так тяжело, что только юмор был им поддержкой на ледяном пятачке. Они шутили, вспоминая веселую книгу: «Васюки…» И шутка осталась на карте. На Камчатке я сделал запись: «Бухта Ложных вестей». Произнесите вслух: Бухта Ложных вестей… Сколько поэзии и подлинной суровой романтики! Воображение сразу рисует одинокий корабль с притихшей командой на палубе. Одинокая шлюпка спешит от берега с какой-то вестью, огорчившей людей.