Полное собрание сочинений. Том 70. Письма 1897 г.

Толстой Лев Николаевич

Пользуйтесь, дорогой И[ван] М[ихайлович], той радостью любви, к[оторую] вам послал бог, не забывая, что это любовь, т. е. желание блага не себе, а другому. И как скоро это будет точно любовь, т. е. желание блага ей, так и уничтожается всё то, что в этом чувстве есть мучительного и для вас и для нее.

Любовь не может быть вредной, но только бы она была любовь, а не волк эгоизма в овечьей шкуре любви. Только стоит спросить себя: готов ли я для его, ее блага никогда не видать его, ее, прекратить с ней, с ним сношения. Если нет, то это волк и его надо бить и убить. Я знаю вашу религиозную и любящую душу и потому уверен, что вы победите волка, если он есть.

Да, всех любить нельзя равно. И большое счастье полюбить хоть одного особенно, но только полюбить его, ее, а не себя, не свое наслаждение, испытываемое при общении с ним, с нею.

Я

рад был узнать про вас из письма вашего к Е[лене] П[етровне]. Мужайтесь, милый друг, то, что вам пишет П[авел] А[лександрович],² я от всей души могу подтвердить, что вы нужны были и теперь и будете нужны людям.

Прощайте, целую вас.

Л. Толстой.

19 июля.

Печатается по листам копировальной книги из AЧ. Впервые опубликовано почти полностью в сборнике «О половом вопросе», изд. «Свободное слово», Christchurch 1901. стр. 32—33. Год в дате определяется по содержанию.

¹ Письмо Е. П. Накашидзе к Толстому неизвестно.

² П. А. Буланже писал Трегубову, что он нужен для «общей» работы, и советовал ему ехать за границу.

133—134. В. Г. Черткову от 23 июля и 8 августа 1897 г.

* 135. П. В. Великанову. Неотправленное.

1897 г. Августа 9? Я. Л.

Благодарю вас за присылку письма Черняева.¹ Без этого письма я никогда не понял бы того ужасного положения, в кот[ором] находится этот человек. Я говорю не о матерьяльном, а о нравственном его состоянии; на основании того, что он считает себя христианином, он с ножом к горлу лезет ко всем тем людям, кот[орые] по своему положению никак не могут удовлетворить его желание — дать ему землю, к[оторой]. они не могут распоряжаться, и, получив отказ, бранит этих людей лжецами и всячески клевещет на них. Меня поразила одна подробность в его письме обо мне, что я будто бы от смущения перед Черняевым ерошу себе волосы. Вероятно, он где-нибудь читал, что кто-нибудь от смущения ерошит себе волосы, и это ему понравилось, и он пишет это обо мне, несмотря на то, что я никогда не имею привычки трогать свои волосы. Его огорчает, что ему отказали все те люди, кот[орые] исповедуют христианские взгляды. Но как же он не догадается, что все эти люди непременно так или иначе отнеслись к вопросу собственности еще гораздо прежде, чем Ч[ерняеву] понадобилась земля, и поставили себя в такое положение, чтобы не распоряжаться собственност[ью]. Отказавшись же от собственности, люди эти, до этого еще будучи связаны семьями, естественно, если только они не хотели поступить противно любви и озлобить своих семейных, не могли отказаться от собственности иначе, как предоставив ее тем, к[оторые] считали за собой наибольшее на нее право. Можно было Ч[ерняеву] обращаться с требованиями себе земли ко всем владельцам земли, исключая тех, к кому он обращался, п[отому] ч[то] исповедующий христианство и отречение от собственности или делает то, что говорит, и не имеет собственности, или величайший плут и лгун, притворяется, что не хочет иметь собственности, а имеет ее скрытно через жену, мужа. В обоих случаях нельзя обращаться к такому человеку. А это самое делает Ч[ерняев]. А главное злость. Ужасная, жалкая злость. Добрейшего, милого (очень пустого, но доброго), простого Андрюшу² он подозревает в насмешке. Меня он подозревает в смущении перед величием его, Ч[ерняева], требующего от всех непременно ему земли. Но если бы даже у меня была в распоряжении земля, почему я должен дать ее Ч[ерняеву], а не Ивану, Петру, Афанасию, к[оторых] тысячи живут около меня и нуждаются больше Ч[ерняева]. Если бы я мог раздавать землю, я бы давно роздал ее миллион десятин. От этого-то уж давно я в том положении, что не могу раздавать людям, к[оторым] и нужнее и гораздо приятнее б[ыло] бы дать, чем Черняеву]. Главное, какая мучительная злоба мучает этого человека. И Булыгин,³ и это удивительное по доброте, нежности, готовности служить всем существо, как Анненкова,⁴ все провинились перед ним. Это ужасно! Его письмо напомнило мне тех людей..... но лучше не буду говорить. Больно то, что Анненкова, я, мы оба с любовью относились к Ч[ерняеву]. Я обрадовался ему,

когда он пришел, всячески хотел служить ему и теперь ничего не имею к нему, кроме братского — правда оскорбленного — чувства, и вдруг эта шипящая ненависть, п[отому] ч[то] не делается то, чего ему хочется и за что он берется самым превратным образом. К Юшко и Скороходову не желал бы, чтобы он ходил; в том душевном настроении, в к[отором] он находится, он только возненавидит еще новых людей. Очень бы желал помочь ему, вывести его из того ада гордости и ненависти, в к[отором] он живет. Если бы он проезжал мимо меня и заехал, я бы был очень рад. Рад буду, если он напишет.⁵ Почему он, будучи у нас, не сказал мне всё, что думал, а убежал и потом, написал вам это дур[ное] письмо. Это всё б[ыло] нехорошо.

Датируется на основании письма П. В. Великанова, на которое отвечает Толстой, и записи в Дневнике Толстого 9 августа (см. т. 53).

Ответ на письмо Великанова от 24 июля, в котором Великанов писал о желании И. М. Черняева (см. прим. 1) поселиться в деревне и заниматься земледелием; к письму прилагал письмо Черняева к нему.

¹ Иван Михайлович Черняев (р. 1860), садовод и земский учитель, в Пензенской губ. В письме к П. В. Великанову Черняев писал о своем посещении Толстого и о его просьбах к Толстому «уделить ему 8 десятин» земли для разведения сада; упрекал Толстого в лицемерии и нелюбви к нему.

² Андрей Львович Толстой (1877—1916), сын Толстого, в 1897 г. отбывавший воинскую повинность вольноопределяющимся.

³ Михаил Васильевич Булыгин (1863—1943) жил на своем хуторе Хатунка, в 15 км. от Ясной Поляны; близкий знакомый Толстого. См. о нем в т. 79.

⁴ Леонила Фоминична Анненкова (1845—1914), курская помещица, близкая знакомая семьи Толстого. См. о ней в т. 64.

⁵ Осенью 1897 г. И. М. Черняев прислал Толстому письмо с просьбой, простить его за его письмо к П. В. Великанову!

136. А. А. Александрову.

1897 г. Августа 12? Я. П.

Милостивый государь

Анатолий Александрович.

Ф. Ф. Тищенко просит меня написать вам мое мнение об его рассказе «Хлеб насущный».¹ С большим удовольствием исполняю его желание. Рассказ этот, по моему мнению, должен производить на всякого серьезного читателя очень сильное и хорошее впечатление. Кроме того, рассказ написан очень хорошо. Вы хорошо сделаете, если напечатаете его. Желаю вам всего хорошего.

Лев Толстой.

Впервые опубликовано в журнале «Русское обозрение» 1897, октябрь, стр. 47. Датируется на основании почтовых штемпелей на конверте письма Толстого к Ф. Ф. Тищенко (см. письмо № 137), написанного на одном листе с этим письмом.

Анатолий Александрович Александров (1861—1930) издатель журнала «Русское обозрение». См. о нем в т. 66, стр. 289.

¹ См. прим. к письму № 137.

137. Ф. Ф. Тищенко.

1897 г. Августа 12? Я. П.

Дорогой Федор Федорович.

Александрова зовут Анатолий Александрович. Так и пишу ему. Передайте мое письмо. Очень рад буду, если он напечатает ваш прекрасный рассказ.

Л. Толстой.

На конверте: Москва. Управление Московско-Курской железн. дороги. Ф. Ф. Тищенко.

Впервые опубликовано в журнале «Красная нива» 1924, 2, стр. 45. Датируется на основании почтовых штемпелей. Написано на одном листе с письмом Толстого к А. А. Александрову (см. письмо № 136).

Федор Федорович Тищенко (р. 1858) — писатель из крестьян Сумского уезда Харьковской губ., лично знакомый с Толстым с 1894 г. См. о нем в т. 63, стр. 327.

Ответ на письмо Тищенко от 6 августа (почт, шт.), в котором Тищенко сообщал, что его рассказ «Хлеб насущный», который читал Толстой и хвалил его, он пытался напечатать в нескольких журналах» но получил отказ; и лишь издатель «Русского обозрения» А. А. Александров соглашался напечатать его, если бы Толстой «написал к ному несколько строчек в виде предисловия». Тищенко просил написать отзыв о рассказа в виде письма к Александрову.