Полное собрание сочинений. Том 83

Толстой Лев Николаевич

¹ Валерия Владимировна Арсеньева (1836—1909), дочь В. М. Арсеньева и Е. Л., рожд. Щербачевой. После смерти В. М. Арсеньева Толстой в качестве опекуна детей Арсеньевых часто бывал в имении Арсеньевых Судакове. В 1856—1857 гг. Толстой, будучи неравнодушен к В. В. Арсеньевой, собирался на ней жениться. В 1858 г. В. В. Арсеньева вышла замуж за Анатолия Александровича Талызина (1820—1894), которого она оставила с четырьмя детьми и вышла вторично замуж за Н. Н. Волкова.

² 7 марта 1882 г.

В ответном письме от 3 марта С. А. Толстая писала: «Сегодня день прошел не так для меня спокойно и благополучно, как те дни. Может быть, мне это и кажется, потому что Агафья Михайловна меня разжалобила надо мной, и мне даже смешно стало, что в то время как я читала про себя посланное

с Илюшей письмо, Сережа брат говорил Василию Ивановичу [Алексееву], приехавшему утром, что хорошо Льву Николаевичу, избалованному судьбой и женой — жаловаться, ему есть перед кем грустить, его пожалеют, а вот я скажу: «слаб стал», а жена говорит: «Давно умирать тебе пора». Или скажу: «Нездоровится», а она говорит: «родимец тебя расшиби». Но вот мой день: первое, самое унылое и грустное, когда я проснулась, было твое письмо. Всё хуже и хуже. Это тоскливое состояние уже было прежде, давно: ты говорил: «от безверья повеситься хотел». А теперь? ведь ты не без веры живешь, отчего же ты несчастлив? И разве ты прежде не знал, что есть голодные, больные, несчастные и злые люди? Посмотри получше: есть и веселые, здоровые, счастливые и добрые. Хоть бы бог тебе помог, а я что же могу сделать?»

196.

1882 г. Марта 3. Я. П.

3-го 10 часовъ вечера.

Какъ мн больно, милая душенька, что я тебя разстроиваю своими письмами. — Это періодъ моего желчнаго состоянія: во рту горько, ноетъ печень и все мрачно и уныло. — Лучше нигд мн не можетъ быть, какъ здсь, совершенно одному въ тишин и молчаньи. — Нынче и ночь не то что дурно, а мало спалъ и не принимался за работу, а читалъ. —

Писемъ я отъ тебя не получалъ еще, кром шальнаго письма Александра¹ и неискренняго письма Александры² — на кот[оромъ] ты надписала нсколько словъ. Это письмо Александры взволновало — разсердило меня, и я написалъ ей очень жесткій отвтъ и самъ свезъ верхомъ въ Ясенки, гд купилъ конвертовъ. Но, возвращаясь домой, вспомнилъ и о томъ, что ты бы очень не одобрила это письмо и самому непріятно стало, и я послалъ взять письмо назадъ, такъ что не послалъ. —

Утро было солнечное и теплое, и жаворонки заливаются со всхъ сторонъ, и прохаться было пріятно. А теперь втрено, тепло и темно, но я ду на Козловку въ саняхъ; свезу это письмо и поспрошу отъ тебя. Няня³ нынче здила въ Тулу, отвозила деньги Авдотьи Васильевны⁴ и была на почт, но письма не привезла. Письмо отъ тебя очень развеселитъ меня. —

Былъ Костюшка;⁵ — жена его больна очень; все тоже — груди. Говорятъ, что отъ твоего лкарства прошло; но потомъ ребенокъ ея умеръ, и сдлалось тоже въ обихъ грудяхъ. Проситъ тотъ пластырь или мазь, какую ты давала. Пришли, если можно.

Ходитъ народъ просить, но я отказываю, — денегъ нтъ; да и какъ-то ныншній и годъ легче, и много я думалъ объ этомъ, и мн не такъ больно отказывать.

Хорошо ли пріхалъ Илюша. Все ли у тебя хорошо? Здоровье? И дти хороши ли? Это главное.

Прощай, душенька. Не думай, что мн не грустно безъ тебя; грустно, но я чувствую, что я отдыхаю, и несмотря на нездоровье, набираюсь силъ, и многое лучше, ясне и проще обдумываю. Можетъ быть, это мечты и загадыванья ослабвающаго, но приходятъ все въ голову мысли о поэтической работ.⁶

И какъ бы я отдохнулъ на такой работ.

Какъ задумаю объ этомъ, такъ точно задумаю объ лтнемъ купань.

Но, пожалуйста, и дтямъ этаго не говори. — Съ тобой я думаю вслухъ.

Сейчасъ получилъ твое письмо въ Козловку⁷ и очень, очень повеселлъ.

На конверте: Москва. Денежный переулокъ, домъ Волконскаго. Е. С. Графин Софь Андревн Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 154—155. Дата Толстого.

¹ Вероятно, Александра Андреевича Берса.

² А. А. Толстой. От него сохранился лишь второй листок, на котором она писала: «Как разработается маленькое семячко, унесенное мною, один бог ведает, но во всяком случае я чувствую, что ничто не могло поколебать моей дружбы к

вам, ни твердого упования на будущее. Licht sucht Licht [свет стремится к свету], сказал Lavater, и сердце, проникнутое хотя одним лучем солнца правды, конечно осветится со временем вполне. Прощайте, милый друг, — постарайтесь любить меня по прежнему и никогда не говорите и не думайте, что мы служим не одному богу. Христос один, и вы и я любим его. Это главное». С. А. Толстая приписала к этому письму А. А. Толстой: «28 февраля. Эти два письма тебе интересны, я и посылаю». В ответном, неотправленном, письме Толстой писал А. А. Толстой: «Общего между мною и вами быть не может, потому что ту святодуховскую веру, которую вы исповедуете, я исповедовал от всей души и изучал всеми силами своими ума и убедился, что это не вера, а мерзкий обман, выдуманный для погибели людей». (Письмо это хранится в ГТМ.)

³ Марья Афанасьевна Арбузова.

⁴ Авдотья Васильевна Попова, «жила в доме Ясной поляны экономной много лет» (н. п. С. А.). Получала в то время 8 рублей ежемесячно.

⁵ См. о нем письмо от 4 июля 1881 г.

⁶ В ответном письме, которое можно датировать 5 или 6 марта 1882 г., С. А. Толстая писала: «Каким радостным чувством меня вдруг охватило, когда прочла, что ты хочешь писать опять в поэтическом роде. Ты почувствовал то, чего я давно жду и желаю. Вот в чем спасенье, радость; вот на чем мы с тобой опять соединимся, что утешит тебя и осветит нашу жизнь. Эта работа настоящая, для нее ты создан, и вне этой сферы нет мира твоей душе. Я знаю, что насиловать ты себя не можешь; но дай бог тебе этот проблеск удержать, чтоб разрослась в тебе опять эта искра божья. Меня в восторг эта мысль приводит» (ПСТ, стр. 188).

⁷ От 1 марта 1882 г.

197.

1882 г. Марта 4. Я. П.

Четвергъ 9 часовъ вечера.

У меня и во мн ничего новаго. Сплю мало и отъ того не могу работать. Нынче лучше тмъ, что лъ лучше, съ большимъ апетитомъ. Сижу все одинъ одинешенекъ, — читаю и длаю пасьянсы. Погода нехороша. Таетъ и втрено, гудитъ день и ночь. Чтеніе у меня превосходное. Я хочу собрать вс статьи изъ Revue, касающіяся философіи и религіи, и это будетъ удивительный сборникъ религіознаго и философскаго движенія мысли за 20 лтъ.¹ Когда устану отъ этаго чтенія, беру Revue Etrang`ere 1834 года и тамъ читаю повсти, — тоже очень интересно.² Письма твоего въ Тул вчера не получили, — вроятно, не умли спросить. Но за то я получилъ твое³ на Козловк. И очень оно мн было радостно. — Не тревожься обо мн и, главное, себя не вини. Остави намъ долги наши, якоже и мы⁴... Какъ только другимъ простилъ, то и самъ правъ. А ты по письму простила и ни на кого не сердишься. — А я давно уже пересталъ тебя упрекать. Это было только въ начал. Отчего я такъ опустился, я не знаю. Можетъ быть, года, можетъ быть, нездоровье, геморой; но жаловаться мн не на что. Московская жизнь мн очень много дала, уяснила мн мою дятельность, если еще она предстоитъ мн; и сблизила насъ съ тобою больше; чмъ прежде. — Что-то ты напишешь нынче? Ты объ себ не пишешь, — какъ здоровье. Пожалуйста, не сдерживайся въ письмахъ, а валяй, какъ Богъ на сердце положитъ. —

Я нынче ходилъ на шоссе къ большому мосту передъ обдомъ; и все злился на Толстую.⁵ Въ Тулу здятъ на колесахъ, и на Козловку уже едва ли продешь на саняхъ. Въ низахъ вода; но и воды, и снга мало, везд прохать можно. —

Что-то дти большія? Не грубятъ ли? Они именно грубятъ, а ты огорчаешься. Грубить весело, даже никому, просто сдлать, что нельзя. Ангелы, т не огорчаютъ. Здоровье Миши какъ?⁶

Я нынче думалъ о большихъ дтяхъ. Вдь они врно думаютъ, что такіе родители, какъ мы, это не совсмъ хорошо, а надо бы много получше, и что когда они будутъ большіе, то будутъ много лучше. Также, какъ имъ кажется, что блинчики съ вареньемъ — это уже самое скромное и не можетъ быть хуже, а не знаютъ, что блинчики съ вареньемъ это все равно, что 200 т[ысячъ] выиграть. — И по тому совершенно неврно разсужденье, что хорошей матери должны бы меньше грубить, чмъ дурной. Грубить — желанье одинаковое — хорошей и дурной; а хорошей грубить безопасне, чмъ дурной, поэтому ей чаще и грубятъ.