Полное собрание сочинений. Том 9. Война и мир. Том первый
Шрифт:
«Adieu, ch`ere et bonne amie, que notre divin Sauveur et Sa tr`es Sainte M`ere vous aient en Leur sainte et puissante garde.
Marie».
— Ah, vous exp'ediez le courrier, princesse, moi j’ai d'ej`a expedi'e le mien. J’ai 'ecris `a ma pauvre m`ere, [218] — заговорила быстро-приятным, сочным голоском улыбающаяся m-lle Bourienne, картавя на ри внося с собой в сосредоточенную, грустную и пасмурную атмосферу княжны Марьи совсем другой, легкомысленно-веселый и самодовольный мир.
218
А, вы отправляете письмо, я уж отправила свое. Я писала моей бедной матери,
— Princesse, il faut que je vous pr'evienne, — прибавила она, понижая голос, — le prince a eu une altercation, — altercation, —
— Ah! ch`ere amie, — отвечала княжна Марья, — je vous ai pri'e de ne jamais me pr'evenir de l’humeur dans laquelle se trouve mon p`ere. Je ne me permets pas de le juger, et je ne voudrais pas que les autres le fassent. [220]
219
Княжна, я должна вас предуведомить — князь разбранил Михайла Иваныча. Он очень не в духе, такой угрюмый. Предупреждаю вас, знаете...
220
Ах, милый друг мой! Я просила вас никогда не говорить мне о том, в каком расположении духа батюшка. Я не позволю себе судить его и не желала бы, чтоб и другие это делали.
Княжна взглянула на часы и, заметив, что она уже пять минут пропустила то время, которое должна была употреблять для игры на клавикордах, с испуганным видом пошла в диванную. Между 12 и 2 часами, сообразно с заведенным порядком дня, князь отдыхал, а княжна играла на клавикордах.
XXIII.
Седой камердинер сидел, дремля и прислушиваясь к храпению князя в огромном кабинете. Из дальней стороны дома, из-за затворенных дверей, слышались по двадцати раз повторяемые трудные пассажи Дюссековой сонаты.
В это время подъехала к крыльцу карета и бричка, и из кареты вышел князь Андрей, высадил свою маленькую жену и пропустил ее вперед. Седой Тихон, в парике, высунувшись из двери официантской, шопотом доложил, что князь почивают, и торопливо затворил дверь. Тихон знал, что ни приезд сына и никакие необыкновенные события не должны были нарушать порядка дня. Князь Андрей, видимо, знал это так же хорошо, как и Тихон; он посмотрел на часы, как будто для того, чтобы поверить, не изменились ли привычки отца за то время, в которое он не видал его, и, убедившись, что они не изменились, обратился к жене.
— Через двадцать минут он встанет. Пройдем к княжне Марье, — сказал он.
Маленькая княгиня потолстела за это время, но глаза и короткая губка с усиками и улыбкой поднимались так же весело и мило, когда она заговорила.
— Mais c’est un palais, — сказала она мужу, оглядываясь кругом, с тем выражением, с каким говорят похвалы хозяину бала. — Allons, vite, vite!... [221] — Она, оглядываясь, улыбалась и Тихону, и мужу, и официанту, провожавшему их.
221
Да это дворец! Ну, скорее, скорей!..
— C’est Marie qui s’exerce? Allons doucement, il faut la surprendre. [222]
Князь Андрей шел за ней с учтивым и грустным выражением.
— Ты постарел, Тихон, — сказал он, проходя, старику, целовавшему его руку.
Перед комнатою, в которой слышны были клавикорды, из боковой двери выскочила хорошенькая белокурая француженка. M-lle Bourienne казалась обезумевшею от восторга.
— Ah! quel bonheur pour la princesse, — заговорила она. — Enfin! Il faut que je la pr'evienne. [223]
222
Это Мари упражняется? пойдем потихоньку, чтобы она не видала нас.
223
Ах, какая радость для княжны! Наконец-то! Надо ее предупредить.
— Non, non, de gr^ace... Vous ^etes m-lle Bourienne, je vous connais d'ej`a par l’amiti'e que vous porte ma belle-soeur, — говорила княгиня, целуясь с нею. — Elle ne nous attend pas! [224]
Они подошли к двери диванной, из которой слышался опять и опять повторяемый пассаж. Князь Андрей остановился и поморщился,
Княгиня вошла. Пассаж оборвался на середине; послышался крик, тяжелые ступни княжны Марьи и звуки поцелуев. Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту. M-lle Bourienne стояла около них, прижав руки к сердцу и набожно улыбаясь, очевидно столько же готовая заплакать, сколько и засмеяться. Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту. Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться. M-lle Bourienne тоже заплакала. Князю Андрею было, очевидно, неловко; но для двух женщин казалось так естественно, что они плакали; казалось, они и не предполагали, чтобы могло иначе совершиться это свидание.
224
Нет, нет, пожалуйста... Вы мамзель Бурьен; я уже знакома с вами по той дружбе, какую имеет к вам моя невестка. Она не ожидает нас!
— Ah! ch`ere!... Ah, Marie!... — вдруг заговорили обе женщины и засмеялись. — J’ai r^ev'e cette nuit... — Vous ne nous attendiez donc pas?... Ah! Marie, vous avez maigri... — Et vous avez repris... [225]
— J’ai tout de suite reconnu madame la princesse, [226] — вставила m-lle Бурьен.
— Et moi qui ne me doutais pas!... — восклицала княжна Марья. — Ah! Andr'e, je ne vous voyais pas. [227]
225
Ах, милая!.. Ах, Мари!.. — А я видела во сне. — Так вы нас не ожидали?.. Ах, Мари, вы так похудели. — А вы так пополнели...
226
Я тотчас узнала княгиню,
227
А я и не подозревала!.. Ах, Андрей, я и не видела тебя.
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurnicheuse, [228] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.
Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [229] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее были и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
228
плакса,
229
настоящий,
— И ты решительно едешь на войну, Andr'e? — сказала она, вздохнув.
Lise вздохнула тоже.
— Даже завтра, — отвечал брат.
— Il m’abandonne ici, et Dieu sait pourquoi, quand il aurait pu avoir de l’avancement... [230]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
— Наверное? — сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
— Да, наверное, — сказала она. — Ах! Это очень страшно...
230
Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение...