Полное собрание сочинений. Том 9. Война и мир. Том первый
Шрифт:
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
— Ей пишу, — сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
— Ты видишь ли, друг, — сказал он. — Мы спим, пока не любим. Мы дети
— Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что-то крикнуть и замолчал.
— Скверно дело, — проговорил он про себя. — Сколько там денег в кошельке осталось? — спросил он у Ростова.
— Семь новых и три старых.
— Ах, скверно! Ну, что стоишь, чучело, пошли вахмистра! — крикнул Денисов на Лаврушку.
— Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, — сказал Ростов краснея.
— Не люблю у своих занимать, не люблю, — проворчал Денисов.
— А ежели ты у меня не возьмешь денег по-товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, — повторял Ростов.
— Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из-под подушки кошелек.
— Ты куда положил, Ростов?
— Под нижнюю подушку.
— Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
— Вот чудо-то!
— Постой, ты не уронил ли? — сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
— Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, — сказал Ростов. — Я тут положил кошелек. Где он? — обратился он к Лаврушке.
— Я не входил. Где положили, там и должен быть.
— Да нет.
— Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах-то посмотрите.
— Нет, коли бы я не подумал про клад, — сказал Ростов, — а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
— Ростов, ты не школьнич...
Ростов почувствовав на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вея кровь его, бывшая запертою где-то ниже горда, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
— И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где-нибудь, — сказал Лаврушка.
— Ну, ты, чортова кукла, поворачивайся, ищи, — вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. — Чтоб был кошелек, а то запорю. Всех запорю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел
— Я тебе говорю, чтоб был кошелек, — кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
— Денисов, оставь его; я знаю кто взял, — сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
— Вздор! — закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. — Я тебе говорю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуру с этого мерзавца, и будет здесь.
— Я знаю, кто взял, — повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
— А я тебе говорю, не смей этого делать, — закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобою, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
— Ты понимаешь ли, что говоришь? — сказал он дрожащим голосом, — кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так...
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
— Ах, чорт с тобою и со всеми, — были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
— Барина дома нет, в штаб уехали, — сказал ему денщик Телянина. — Или что случилось? — прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
— Нет, ничего.
— Немного не застали, — сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
— А, и вы заехали, юноша, — сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
— Да, — сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
— Пожалуйста, поскорее, — сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
— Позвольте посмотреть мне кошелек, — сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
— Да, хорошенький кошелек... Да... да... — сказал он и вдруг побледнел. — Посмотрите, юноша, — прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.