Полное собрание стихотворений под ред. Фридмана
Шрифт:
Кротал — ударный музыкальный инструмент древних греков и римлян.
Из письма к Гнедичу Н. И. от 1 ноября 1809 г.
("А ныне мне Эрот сказал...")
ЧтО Катенин нанизывает на конец строк? Я в его лета низал не рифмы, а что-то покрасивее, а ныне... пятьдесят мне било... а ныне, а ныне...
А ныне мне Эрот сказал: «Бедняга, много ты писал Без устали пером гусиным. Смотри, завяло как оно! Недолго притупить одно! Вот,Пишу, да не пишет, а всё гнется.
Красавиц я певал довольно И так, и сяк, на всякий лад, Да ныне что-то невпопад. Хочу запеть — ан петь уж больно. «Что ты, голубчик, так охрип?» К гортани мой язык прилип.Вот мой ответ! Можно ли так состариться в 22 года? Непозволительно!
Из письма к Н. И. Гнедичу от 1 ноября 1809 г. Впервые — PC, 1871, т. 3, № 2, стр. 226—227.
Катенин Павел Александрович (1792—1853) — поэт, драматург и критик, впоследствии вошедший в декабристское тайное общество «Союз спасения».
Из письма к Вяземскому П. А. от 19 декабря 1811 г.
("Чтобы любовь и Гименей...")
Прости и будь счастлив, здоров, весел... как В. Пушкин, когда он напишет хороший стих, а это с ним случается почти завсегда. Еще желаю,
Чтобы любовь и Гименей Вам дали целый рой детей Прелестных, резвых и пригожих, Во всем на мать свою похожих И на отца — чуть-чуть умом, А с рожи — бог избавь!.. Ты сам согласен в том!Из письма к П. А. Вяземскому от 19 декабря 1811 г. Впервые — Соч., т. 3, стр. 169. Пожелание Батюшкова относится к самому Вяземскому и его жене Вере Федоровне Вяземской. Примечательно, что Батюшков позднее почти повторил 2, 3 и 4-ю строки этого стихотворного отрывка в сатирической сказке «Странствователь и домосед», быть может как-то связывая образ женатого брата-домоседа с личностью Вяземского:
...Жена и рой детей Веселых, резвых и пригожих, Во всем на мать свою похожих...Стиль отрывка напоминает недавно опубликованное В. С. Нечаевой шуточное четверостишие, посвященное Вяземскому, где, впрочем, Батюшкову принадлежит только одна строка:
Писал стихи, а не пасквИли И в карты вовсе не играл: Его не многие хвалили, Он всех охотно прославлял.Это четверостишие — переделка строфы 11 стихотворения Карамзина «На смерть князя Г. А. Хованского». Вместо строки Карамзина: «Писал, но зависти не знал» у Батюшкова дана строка: «И в карты вовсе не играл», намекающая на то, что Вяземский в молодости проиграл в карты огромную сумму (см.: П. А. Вяземский. Записные книжки (1813—1848). М., 1963, стр. 379).
Пушкин — В. Л. Пушкин; см. о нем стр. 309.
Из письма к Северину Д. П. от 19 июня 1814 г.
("Быть может, их Фетида...")
Он отвечал мне на грубом английском языке, который в устах мореходцев еще грубее становится, и божественные стихи любовника Элеоноры без ответа исчезли в воздухе:
Быть...Итак, мой милый друг, я снова на берегах Швеции,
В земле туманов и дождей, Где древле скандинавы Любили честь, простые нравы, Вино, войну и звук мечей. От сих пещер и скал высоких, Смеясь волнам морей глубоких, Они на бренных челноках Несли врагам и казнь и страх. Здесь жертвы страшные свершалися Одену, Здесь кровью пленников багрились алтари... Но в нравах я нашел большую перемену: Теперь полночные цари Курят табак и гложут сухари, Газету готскую читают И, сидя под окном с супругами, зевают.Эта земля не пленительна. Сладости Капуи иль Парижа здесь неизвестны. В ней нет ничего приятного, кроме живописных гор и воспоминаний.
Он отвечал мне на грубом английском языке — Капитан, которому Батюшков на корабле прочитал по-итальянски отрывок из 24-й строфы 15-й песни «Освобожденного Иерусалима» Тассо. — Ред.
Из письма к Д. П. Северину от 19 июня 1814 г. Впервые — «Северные цветы на 1827 г.». СПб., 1827, стр. 44—48. Первый стихотворный отрывок связан с эпизодом переезда Батюшкова на корабле из Англии в Швецию после заграничного похода русской армии.
Северин Дмитрий Петрович (1792—1865) — дипломат и поэт-дилетант, примыкавший к карамзинистам и впоследствии ставший членом «Арзамаса».
Любовник Элеоноры — Т. Тассо, см. стр. 312. Во втором стихотворном отрывке из письма к Северину, относящемся ко времени проезда Батюшкова через Швецию в 1814 г., иронически сопоставляется героика исторического прошлого этой страны (ср. элегию Батюшкова «На развалинах замка в Швеции», написанную в том же 1814 г.) с ее современным, непривлекательным для поэта буржуазно-обывательским бытом.
Из письма к Вяземскому П. А. от февраля 1816 г.
("То думал видеть в нем героя...")
Вчера поутру, читая «La Gaule po'etique», («Поэтическая Галлия» (франц.). — Ред.)я вздумал идти в атаку на Гаральда Смелого, то есть перевел стихов с двадцать, но так разгорячился, что нога заболела. Пар поэтический исчез, и я в моем герое нашел маленькую перемену. Когда читал подвиги скандинава,
То думал видеть в нем героя В великолепном шишаке, С булатной саблею в руке И в латах древнего покроя. Я думал: в пламенных очах Сиять должно души спокойство, В высокой поступи — геройство И убежденье на устах.