Полное собрание стихотворений. Том 1
Шрифт:
Всё подражание, всё ложь!
У нас поддельные картины,
Умны мы – от чужих речей,
Природа наша – из холстины,
А солнце наше – из свечей.
Рассчитаны движенья наши.
Суфлер – вот наше волшебство,
И сами мы, кумиры ваши,-
Актеры, больше ничего!
За нами можно волочиться
В честь нашей славе и красе,
Мы даже любим тем гордиться -
Мы те же женщины, как все.
Поклонников у каждой вволю,
На сцену явится едва!
И
Их также есть десятка два!
Они болтливы все, любезны,
И даже остры на полдня,
Притом они мне и полезны:
Они так хвалят все меня!
В честь мне дрожат в театре стены
От их здоровых, крепких рук,
А я за то порой со сцены
Им глазки делаю – всем вдруг!
<1841>
169. Из повести "В Сардинии"
Если жизнь ослепит блеском счастья глаза,
Даст на счастье обет,
Да изменит… солжет… и наступит гроза,-
Есть терпенье для бед,
Есть для горя – слеза!
Если тот, с кем делить ты все тайны привык,
Чью ты руку сжимал,
Вдруг обидит тебя иль предаст хоть на миг,-
Есть для мести – кинжал,
Для проклятья – язык.
И на всё и за всё оживляющий вновь
В чем-нибудь есть ответ…
Лишь ничем не зальешь страстью полную кровь…
Гамм ответных нет
Без любви на любовь!
Под балконом тебя столько черных ночей
Я стерег от измен.
Сколько взоров кидал я тебе из очей,
Сколько сплел кантилен!-
Нет ответных речей!
Подожду … и уйду, как земле возвратят
Светлый день небеса…
Но уж завтра сюда не вернусь я назад…
Есть для горя – слеза,
Для отчаянья – яд!
<1842>
170. Песнь Марии
Из драмы "Материнское благословение"
В хижину бедную, богом хранимую,
Скоро ль опять возвращусь?
Скоро ли мать расцелую любимую,
С добрым отцом обнимусь?
Бледная, страшная, в грезах являлася
Мать моя часто ко мне,
И горячо я с мечтой обнималася,
Будто с родимой, во сне!..
Сколько, я думаю, к горю привычная,
Мать моя слез пролила…
Если б отсюда она, горемычная,
Речь мою слышать могла,
Я закричала б ей,- пусть не пугается:
"Жизнь для меня не тошна.
Матушка! дочь твоя с горем не знается:
Замуж выходит она!"
<1842>
171.
Недолго нас незнанье мучит,-
Чуть закипит огонь в крови,
Сейчас же сердце нас научит
Всем тайнам языка любви.
Не верьте, если уверяем,
Что не понять нам слов иных,
А сами взоры потупляем,
Краснеем при намеках злых.
Притворство явно и безбожно!
Зачем бы взоры потуплять?
Того стыдится невозможно,
Что невозможно понимать!
Нам всё понятно чрезвычайно,
И существует под луной
В шестнадцать лет одна лишь тайна…
А иногда – и ни одной!..
<1842>
172. Портреты
1
Суд современный, грешный суд -
В нем судьи слепы, словно дети,
Он то решает в пять минут,
На что потребно пять столетий!
Людей-гигантов каждый год
У каждой множество эпохи,
А как потомство наведет
Свои правдивые итоги -
Увы! огромная толпа
Редеет, чуть не исчезает!…
Судьба на гениев скупа,
Она веками их рождает!…
2
Подчас войдет случайно в моду
Поэт, актер иль музыкант,
Который сам не думал сроду,
Что дал господь ему талант.
Но вот о нем все закричали
И докричались до того,
Что бюст счастливца изваяли,
Великим прозвали его…
А он? Он с бюстом чудно сходен:
Он так же точно, как и бюст,
Формально никуда не годен,
Ни в чем не грешен, тих и пуст!
3
С кого не пишем мы портретов?..
Богач, без мозга, без души,
Нам задал несколько обедов -
Скорей портрет с него пиши!
Тотчас чудес о нем наскажут,
Опишут жизнь его в два дни
И исторически докажут,
Что он Горацию сродни.
Полна хвалами биографья,
Где строчка каждая ложна
И где жена его Агафья
Агатой важно названа…
4
Иной полвека делал зло,
Труслив, бессовестен, продажен,
Но счастье плуту повезло,
И вдруг он стал спесив и важен.
У всех поклонников своих
На стенках тщательно повешен,
Он на портрете добр и тих,
Как агнец, кроток и безгрешен,
Но разгляди его вполне,
В оригинале – не в картине:
Ему б висеть не на стене,