Полное собрание стихотворений
Шрифт:
Санкт-Мориц, 10. 7. 65.
x x x
Сорок три или четыре года
ты уже не вспоминалась мне:
вдруг, без повода, без перехода,
посетила ты меня во сне.
Мне, которому претит сегодня
каждая подробность жизни той,
самовольно вкрадчивая сводня
встречу приготовила с тобой.
Но хотя, опять возясь с гитарой,
ты опять "молодушкой была",
не терзать взялась ты мукой старой,
а лишь
9. 4. 67.
Пастернак
Его обороты, эпитеты, дикция,
стереоскопичность его
все в нем выдает со стихом Бенедиктова
свое роковое родство.
22. 8. 70.
x x x
Как любил я стихи Гумилева!
Перечитывать их не могу,
но следы, например, вот такого
перебора остались в мозгу:
"...И умру я не в летней беседке
от обжорства и от жары,
а с небесной бабочкой в сетке
на вершине дикой горы."
Курелия (Лугано), 22. 7. 72.
x x x
В ничтожнейшем гиппопотаме
как много есть нежности тайной!
Как трудно расстаться с цветами,
увядшими в вазе случайной!
Монтре, 29. 5. 73.
To Vera
Ax, угонят их в степь, Арлекинов моих,
в буераки, к чужим атаманам!
Геометрию их, Венецию их
назовут шутовством и обманом.
Только ты, только ты все дивилась вослед
черным, синим, оранжевым ромбам...
"N писатель недюжинный, сноб и атлет,
наделенный огромным апломбом..."
Монтре, 1. 10. 74.
Стихи из рассказов и романов
x x x
Когда, слезами обливаясь,
ее лобзая вновь и вновь,
шептал я, с милой расставаясь,
прощай, прощай, моя любовь,
прощай, прощай, моя отрада,
моя тоска, моя мечта,
мы по тропам заглохшим сада
уж не пройдемся никогда...
(Подражание романсу. Из рассказа "Адмиралтейская игла" в сборнике "Весна в Фиальте" и другие рассказы")
Берлин, 1933
x x x
Распростясь с пустой тревогой,
палку толстую возьми
и шагай большой дорогой
вместе с добрыми людьми.
По холмам страны родимой
вместе с добрыми людьми,
без тревоги нелюдимой,
без сомнений, черт возьми.
Километр за километром,
ми-ре-до и до-ре-ми,
вместе с солнцем, вместе с ветром,
вместе с добрыми людьми.
(Из рассказа "Облако, озеро, башня")
* Берлин, 1937 *
x x x
Хорошо-с,- а помните, граждане,
как хирел наш край без отца?
Так без хмеля сильнейшая
не создаст ни пивца, ни певца.
Вообразите, ни реп нет,
ни баклажанов, ни брюкв...
Так и песня, что днесь у нас крепнет,
задыхалась в луковках букв.
Шли мы тропинкой исторенной,
горькие ели грибы,
пока ворота истории
не дрогнули от колотьбы.
Пока, белизною кительной
сияя верным сынам,
с улыбкой своей удивительной
Правитель не вышел к нам!
(Из рассказа "Истребление тиранов")
Париж, 1938
Стихи из романа "Дар"
(Из сборника Федора Годунова-Чердынцева)
1
Мяч закатился мой под нянин
комод, и на полу свеча
тень за концы берет и тянет
туда, сюда - но нет мяча.
Потом там кочерга кривая
гуляет и грохочет зря,
и пуговицу выбивает,
а погодя - полсухаря.
Но вот выскакивает сам он
в трепещущую темноту,
через всю комнату, и прямо
под неприступную тахту.
2
и по углам наглеют ночью,
своим законным образцам
лишь подражая между прочим.
3
при музыке миниатюрной
с произношением смешным.
4
И снова заряжаешь ствол
до дна, со скрежетом пружинным
в упругий вдавливая под,
и видишь, притаясь за дверью,
как в зеркале стоит другой
и дыбом радужные перья
из-за повязки головной.
5
под лестницею винтовой
и за буфетом одиноким,
забытым в комнате пустой.
6
По четвергам старик приходит
учтивый, от часовщика,
и в доме все часы заводит
неторопливая рука.
Он на свои украдкой взглянет
и переставит у стенных.
На стуле стоя, ждать он станет,
чтоб вышел полностью из них
весь полдень. И благополучно
окончив свой приятный труд,
на место ставит стул беззвучно,
и, чуть ворча, часы идут.
7
Пожалуйте вставать. Гуляет
по зеркалам печным ладонь
истопника: определяет,
дорос ли доверху огонь.
Дорос. И жаркому гуденью
день отвечает тишиной,
лазурью с розовою тенью
и совершенной белизной.
8
Как буду в этой же карете
чрез полчаса опять сидеть?
Как буду на снежинки эти
и ветви черные глядеть?
Как тумбу эту в шапке ватной
глазами провожу опять?