Судьба была неумолима,Но знаю я, вина – моя.Пройдите с отвращеньем мимо, —И это горе вызвал я.Я знал святое превосходствоПервоначальной чистоты,Но в жизни воплотил уродствоМоей отравленной мечты.Когда окликнулись впервыеДруг другу птичьи голоса,Когда на сказки заревыеСмеялась первая роса,Когда от счастья задрожалаЕще невинная змея,Вложил отравленное жалоВ лобзанья уст змеиных я.Я был один во всей природе,Кто захотел тоски и зла,Кто позавидовал свободе,Обнявшей детские тела.Один,
жестокий и надменный,На мир невзгоды я навлек.Несовершенства всей вселеннойВ веках лишь только мне упрек.
12 июня 1909
«Все эти наши слова...»
Все эти наши словаМне уж давно надоели.Только б небес синева,Шумные волны да ели,Только бы льнула к ногамПена волны одичалой,Сладко шепча берегамСказки любви небывалой.
2 июля 1909
«Отчего боятся дети...»
Отчего боятся детиИ чего?Эти сети им на светеНичего.Вот, усталые бояться,Знаем мы,Что уж близкие грозятсяОчи тьмы.Мурава, и в ней цветочки,Желт, синь, ал, —То не черт ли огонечкиЗажигал?Волны белой пеной плещутНа песок.Рыбки зыбкие трепещутЗдесь у ног.Кто-то манит, тянет в море.Кто же он?Там, где волны, на простореЧей же стон?Вы, читающие многоМудрых книг,Испытайте точно, строгоКаждый миг.Ах, узнайте, проследитеВсё, что есть,И желанную неситеСердцу весть!Нет, и слыша вести эти,Не поймешь,Где же правда в нашем свете,Где же ложь!
Ликуй, звени, блести, мой легкий, тонкий стих,Ликуй, мой звонкий стих, о радостях моих.Я кроткою мечтой тоску преодолел,И сладко полюбил, и нежно пожалел.И так люблю, губя, – и так, любя, гублю,И, погубив, опять прильну – и оживлю.
13 июля 1909
«Поняв механику миров...»
Поняв механику мировИ механичность жизни дольной.В чертогах пышных городовМы жили общиной довольной,И не боялись мы Суда,И только перед милым прахомВдруг зажигались иногдаСтыдом и острым страхом.Возник один безумец там,И, может быть, уже последний.Он повторил с улыбкой намМинувших лет смешные бредни.Не понимая, почемуВ его устах цветут улыбки,Мы не поверили ему.К чему нам ветхие ошибки!На берег моря он бежал,Где волны бились и стонали,И в гимны звучные слагалСлова надежды и печали.Так полюбил он мглу ночейИ тихо плещущие реки,Что мест искал, где нет людей,Где даже не было б аптеки.И, умирая, он гляделВ небесный многозвездный купол,Людей не звал, и не хотел,Чтоб медик пульс его пощупал.
27 августа 1909 Шмецке
«Люби меня, люби, холодная луна...»
Люби меня, люби, холодная луна!Пусть в небе обо мне твой рог жемчужный трубит,Когда восходишь ты, ясна и холодна.На этой злой земле никто меня не любит.Да будет ночь твоя в мерцании светил!Отверженец земли, тоскующий и кроткий,О, сколько раз во тьме я за тобой следил,Любуяся твоей стремительною лодкой!Потом я шел опять в докучный рокот дня, —И труд меня томил, и путь мой был бесцелен,Твой свет в моей душе струился мглисто-зелен.Холодная луна, люби, люби меня!
же я найду терпенье,Чтоб до капли выпить этотДьявольский сосуд?Посмотрите, – поседелаУ меня уж голова.Я, как прежде, странник нищий,Ах, кому ж какое делоДо того, что мудрый ищетВечные слова!
18 июня 1910, ночь Удриас-Корф
«Даль безмерна, небо сине...»
Даль безмерна, небо сине,Нет пути к моим лесам.Заблудившийся в пустыне,Я себе не верил сам,И безумно забывал я,Кто я был, кем стал теперь,Вихри сухо завивал я,И пустынно завывал я,Словно ветер или зверь.Так унижен, так умален, —Чьей же волею? моей! —Извивался я, ужаленЯдом ярости своей,Безобразен, дик и зелен,И безрадостно-бесцелен,Непомерно-мудрый Змей.Вдруг предвестницей сиянья,Лентой алою зари,Обвилися в час молчаньяГор далеких алтари.Свод небес лазурно-пышенВ легкой ризе облаков.Твой надменный зов мне слышен,Победивший мглу веков.Ты, кого с любовью создалВ час торжеств Адонаи,Обещаешь мне не поздноЛаски вещие твои.Буйным холодом могилыУмертвивши вой гиен,Ты идешь расторгнуть силы,Заковавшиеся в плен.Тайный узел ты развяжешь,И поймешь сама, кто я,И в восторге ярком скажешь,Кто творец твой, кто судья.
3 декабря 1910
«Опять ночная тишина...»
Опять ночная тишинаЛежит в равнине омертвелой.Обыкновенная лунаГлядит на снег, довольно белый.Опять непраздничен и синьПростор небесного молчанья,И в глубине ночных пустыньВсе те же звездные мерцанья.И я, как прежде, жалкий раб,Как из моих собратьев каждый,Всё так же бледен, тих и слаб,Всё тою же томлюсь я жаждой.Мечтать о Дивных чудесахХочу, как встарь, – и не мечтаю,И в равнодушных небесахПророчеств новых не читаю.И если по ночным снегам,Звеня бубенчиками бойко,Летит знакомая всем намПо множеству романсов тройка,То как не улыбнуться мнеЕе навязчивому бреду!Не сяду в сани при лунеИ никуда я не поеду.
27 декабря 1910 Мустамяки
«Коля, Коля, ты за что ж...»
Коля, Коля, ты за что жРазлюбил меня, желанный?Отчего ты не придешьПосидеть с твоею Анной?На меня и не глядишь,Словно скрыта я в тумане.Знаю, милый, ты спешишьНа свидание к Татьяне.Ах, напрасно я люблю,Погибаю от злодеек.Я эссенции куплюСклянку на десять копеек.Ядом кишки обожгу,Буду громко выть от боли.Жить уж больше не могуЯ без миленького Коли.Но сначала наряжусьИ, с эссенцией в кармане,На трамвае прокачусьИ явлюсь к портнихе Тане.Злости я не утаю,Уж потешусь я сегодня,Вам всю правду отпою,И разлучница, и сводня.Но не бойтесь, – красотыВаших масок не нарушу,Не плесну я кислотыНи на Таню, ни на Грушу.«Бог с тобой, – скажу в слезах, —Утешайся, грамотейка!При цепочке, при часах,А такая же ведь швейка!»Говорят, что я проста,На письме не ставлю точек.Все ж, мой милый, для крестаПринеси ты мне веночек.Не кручинься и, обнявТалью новой, умной милой,С нею в кинематографТы иди с моей могилы.По дороге ей купиВ лавке плитку шоколада,Мне же молви: «Нюта, спи!Ничего тебе не надо.Ты эссенции взялаСклянку на десять копеекИ в мученьях умерла,Погибая от злодеек».