Полное собрание стихотворений
Шрифт:
И с тоской неутолимой
В полусонной тишине
Кто-то близкий и любимый
Наклоняется ко мне.
Я шепчу ему с тревогой:
– Сгинь, ночное колдовство!
Ангел ночи, ангел строгий,
Бдит у ложа моего.
Но в смущении бессилья
Чистый ангел мой поник,
И трепещущие крылья
Закрывают бледный лик.
1898–1900
ЭЛЕГИЯ
Свершится. Замолкнут надежды.
Развеется ужас и страх.
Мои отягченные вежды
Сомкнутся в предсмертных мечтах.
Быть
Кто будет склоняться над ним;
Кто будет рыдать и молиться
Над трупом холодным моим.
Но дух мой, дорогою ближней,
Поднимется в дальнюю высь,
Где сонмы неведомых жизней
В созвездиях вечных сплелись.
1898–1900
ПАМЯТИ ПУШКИНА
В счастливый майский день – над детской
колыбелью -
В венке лавровом, с полевой свирелью,
Склонилась фея, светлая, как сон,
И молвила: "Дитя, несу тебе я звон
Весенних ландышей и ветра вздох шуршащий,
Раздавшийся в лесу над пробужденной чащей;
Улыбку алых зорь, что в небе разлита,
Весь трепет ясных звезд, все радуги цвета,
И слезы, и восторг, и ропот дальней бури,
Всю музыку ручьев, всю глубину лазури,
И все, что создает свободная мечта!"
Сказала – и, свирель вложив в персты ребенка,
Исчезла, как туман. – И птицы ей вослед
Защебетали радостно и звонко.
Ребенок спал – и видел яркий свет.
Из золота зари и пурпура заката
Горячие лучи сверкали и росли,
И вызывали жизнь из черных недр земли;
И розы, полные живого аромата,
Торжественно и гордо расцвели.
В лучах горячих царственного света
Раскрылись пышно майские цветы -
В бессмертии могучего расцвета
Невянущей и вечной красоты.
ЖЕЛТЫЙ ИРИС
Как хорош, как пригож мой развесистый сад,
Где узорные сосны недвижно стоят.
Весь пропитан смолой их лесной аромат.
Как хорош, как пригож мой запущенный сад.
Я устала смотреть, как струится поток,
Как глядится в него одинокий цветок.
Желтый венчик его, будто шлем золотой,
Блещет в сумраке грез непокорной мечтой.
Я пошла на лужайку, где ныла пчела,
Где разросся жасмин и сирень отжила,
Где рассыпала жимолость розовый цвет,
Где жужжанье и свет, где молчания нет.
Я бродила в тени, под навесом ветвей,
Где прохлада и тишь, где мечтанья живей,
Где на мшистой траве, и бледна, и чиста,
Белых лилий сплелась молодая чета.
Я искала огня – и наскучил мне зной,
Но томилась душа в полутени больной.
О, как грустно одной в этой чаще глухой,
Где назойлива жизнь и неведом покой!
И вернулась я вновь в мой забытый приют,
Где сказания, как волны, плывут и поют,
Где, журча до камням, так певуч, так глубок,
О прошедшем звенит говорливый поток.
И дремлю я, и внемлю. И грезится мне
О далеких веках, о забытой стране.
И на тонком стебле тихо клонится вниз
Символ рыцарских дней – благородный
1898–1900
ВАЛЬС
1
В сиянии огней
Блестящий длился бал.
Все тише, все нежней
Старинный вальс играл.
В кругу нарядных пар
Плыву я сквозь туман.
Гирляндой ненюфар
Обвит мой тонкий стан.
Болотная трава
Скрывает мрамор плеч,
Условна и мертва
Моя пустая речь.
Чужой руки едва
Касается рука,
Ответные слова
Звучат издалека.
2
Этот вальс мне напомнил сгорающий день,
Золотисто-румяный закат.
На террасе акаций подвижную тень,
Майских девственных роз аромат.
В дымке алой, с весенним цветком на груди,
Я смотрю в беспредельную даль.
– Где ты, радостный мой? – я твержу.
–
Погляди
На мою молодую печаль!
Но была я чиста и, как снег, холодна,
И свободна, как ветер степной
Никого не любя, я томилась одна
Отчего же ты не был со мной?
3
От пламени огней
Устало никнет взор,
Чело теснит больней
Опаловый убор.
Затоптан мой наряд
В толпе безумных пар.
Увядшие висят
Гирлянды ненюфар.
В чужой руке мертва
Забытая рука,
Обычные слова
Звучат издалека.
И в пестрой суете
Померк блестящий бал.
О девственной мечте
Старинный вальс рыдал.
1898–1900
«Отравлена жаркими снами…»
Отравлена жаркими снами
Аллея, где дремлют жасмины.
Там пчелы, виясь над цветами,
Гудят, как струна мандолины.
И белые венчики смяты,
Сгибаясь под гнетом пчелиным,
И млеют, и льют ароматы,
И внемлют лесным мандолинам.
1898–1900
«Я хочу умереть молодой…»
Я хочу умереть молодой,
Не любя, не грустя ни о ком;
Золотой закатиться звездой,
Облететь неувядшим цветком.
Я хочу, чтоб на камне моем
Истомленные долгой враждой
Находили блаженство вдвоем.
Я хочу умереть молодой.
Схороните меня в стороне
От докучных и шумных дорог,
Там, где верба склонилась к волне,
Где желтеет нескошенный дрок.
Чтобы сонные маки цвели,
Чтобы ветер дышал надо мной
Ароматами дальней земли.
Я хочу умереть молодой.
Не смотрю я на пройденный путь,
На безумье растраченных лет.
Я могу беззаботно уснуть,
Если гимн мой последний допет.
Пусть не меркнет огонь до конца
И останется память о той,
Что для жизни будила сердца.
Я хочу умереть молодой.
1898–1900
ГИМН РАЗЛУЧЕННЫМ
В огне зари – и ночью лунной,
И в тусклом сумраке ненастья,
Под ропот арфы златострунной