Полное собрание стихотворений

Герцык Аделаида Казимировна

Декабрь-январь 1921-1922

Судак

«Она прошла с лицом потемнелым…»

Посв. М.Н. А-д

Она прошла с лицом потемнелым,Как будто спалил его зимний холод,Прошла, шатаясь ослабшим телом.И сразу я уразумела,Что это голод.Она никого ни о чем не просила,На проходящих уставясь тупо.Своей дорогою я спешила,И только жалость в груди занылаТемно и скупо.И знаю, знаю, навеки будетПередо мною неумолимоСтоять как призрак она, о люди,За то, что, не молясь о чуде,Прошла я мимо.

Январь 1922

Судак

«Не

зажигай свечи в ночи…»

Не зажигай свечи в ночи,Она потушитТот светлый блик, что как родникОбъемлет душу.Проснется кровь, почует вновь,Что мир расколот.И тех же стен без переменТоску и голод.Благословенна тьма-тюрьма,Где мы замкнуты,Где сон-паук заткал в свой кругДневные смуты.Земная плоть! Уйми, сомкниСлепые очи!Тебя пасет здесь дух-пастухВ пустыне ночи.

Январь 1922

Судак

«И каждый день с угрозой новой…»

В. Г.

Тебе, что всегда напоминала мне близость Бога и Его чудес.

И каждый день с угрозой новойНас крутят волны бытия,И только в ночь пристанет сноваК земле ладья.И каждый день нас обуяет,О, маловеры, жалкий страх,И сердце рабски забываетО чудесах.А чудеса меж Ним и нами,Сверкая, стелятся как мост.Смотри – вся ночь зажглась огнямиПадучих звезд.

Январь 1922

Судак

Хлеб

У мира отнят волей БогаНебесный дар – насущный хлебЗа то, что тело ты убого,А дух ослеп.Когда под солнцем, на свободе,К земле тяжелый колос ник —Не знали мы, что он ГосподенИ так велик.Изысканной не просит пищиСмирившаяся ныне плоть,Но нужен ей с сумою нищей —Ржаной ломоть.Как грешница без покрывалаСтоит бесхлебная страна.Господь, сними с нее опалуИ дай зерна.

1922

Симферололь

«Когда-то любила я книги…»

Когда-то любила я книги(Блаженные годы и миги!),Они были ближе людейВ сафьяновой, мягкой коже.Любила картины я тожеИ много других вещей.Живее живых созданийИ вазы, и мягкие ткани,Все в жизни вокругВ плену меня сладком держало.Теперь предметов не стало,Распался волшебный круг.Иду и рассеянным взоромСнимаю последний покров.Иду, как пустым коридором,И слушаю гул шагов.Чуть помню, что было мило.Не ждет торопящий рок.Успею ль на эту могилуПоследний сложить венок?Как листья, осыпятся годы.Жестокое бремя свободыПодъяла душа и несет.Простите, ненужные ныне!Без вас в этой строгой пустынеМне легче идти вперед.

1922

Симферополь

«Я не знаю, я не помню…»

J'y parwiendrai [7] .

(Надпись на старой печати, изображающей лестницу и взбирающегося по ней воина)

Я не знаю, я не помню,Я терплю.То грядущим, то. быломуЯ внемлю.Век назад на этом местеЖил мой дед.Он оставил мне в наследствоСвой завет.Лестницу о сто ступенейИ девиз:«Силой, мудростью, терпеньемДоберись!»Ввысь тянусь я каждодневно,Как во сне.Только воли его гневнойНет во мне.Изменились наши целиИ наш

час,Лишь ступени уцелелиДа указ.Было ясно, было четко,Близок рок.Стало смутно, стало кротко —Путь далек.Даже ветхие перилаРаздались,Но таинственная силаТянет ввысь.

7

Я достигну (фр.).

1922

Симферополь

Пляска смерти

Es k1ippert's und klappert's

Mitunter hinein

Als schlug man die

Holzlein zum Takte.

Goethe. «Todentanz»

Уж ты мать сыра земля,Просо, рожь, да конопля!Уж как ты, родная мать,Нас заставила плясать.Поднялися рад не рад,Закружились стар и млад,Заметалися в тоске,Словно рыбы на песке.Эх-ла! Тра-ла-ла!Голытьба плясать пошла.И все тот же сон нам снится —Колосится рожь, пшеница,Благодатные туманыПо раздолию плывут,Скоро, скоро милость БожьюСпелой рожью соберут.Где же нынче Божья милость?Знать, душа не домолилась!Где же нынче наше поле?Пропадай, людская доля!Ой ли, ой-лю-ли!Снова песню завели.Вплоть до ночи спозаранкуПлачем, пляшем под шарманку,Над своей кружим могилой,– Господи, помилуй!Истрепали все лохмотья,Поскидали вместе с плотью,Все истлело позади,Суд последний впереди.Ей, Господи, гряди!

Весна 1922

Симферополь

«Никому не нужна ты…»

Никому не нужна тыВ этой жизни проклятой!Близким и дальним —В тягость и в жалость.Как ни стараласьТелом страдальным,Как ни металась…Никто не поверит,Все стали как звери,Друг другу постылы,Жадны и хилы.Люди живут,Не сеют, не жнут.Дни так похожи —Этот, вчерашний,Господи Боже,Страшно мне, страшно!Где же Евангелье,Светлые ангелы?Оком незрячим,Люди, заплачем!Потоками слезнымиСердце омоется,Молитвами грознымиДух успокоится.Тише, тише!Я уже слышу,Где-то здесь рядомТихая дума…Только не надоЗемного шума!

1922

Симферополь

Горбатой девушке

Есть злаки пришлые, что только внешнеРастут, цепляясь, на земле.О, лилия долин нездешнихНа странно-согнутом стебле!Цветет в неведомой отчизнеНесбывшаяся здесь мечта,И терпкий привкус твоей жизниТомит и дразнит мне уста.Цветок, надломленный грозою!Как сладко сердцу угадать,Что в чаше, избранной тобою,Играет Божья благодать.

1922

Симферополь

Служение

Это посвящается моей мангалке, кастрюлям, корыту, в котором стираю, всему, чем я обжигалась, обваривалась и что теперь почти полюбила.

Я не знаю, осень ли, летоНа земле и в жизни моей, —Обступили меня предметыИ сдвигаются все тесней.Я вещам отдана в ученье.Испытания долог срок.Но уж близится примиренье —Станет другом враждебный рок.Целомудренны вещи, ревнивоОхраняют свою мечту,И служа им – раб терпеливый, —Я законы их свято чту.Но протянуты долгие тениОт вещей к звездам золотым.Я их вижу и в дни сомнений,Как по струнам – вожу по ним.