Полное собрание стихотворений

Кленовский Дмитрий Иосифович

62. Радость

Пусть дано тебе жизней много.Но сейчас ты живешь одну.Пусть она только слог, но слогомСтроишь слово. Служи ему.Строй его хорошо и просто.Как в горах одинокий дом.Пусть доска и пила, как сестры,Породнятся в труде твоем.Будь расчетлив в числе и мере,Не волнуйся и не спеши.А построишь – над низкой дверьюНадпись четкую напиши.Чтобы люди, прочтя, узнали,Что в рабочие будни днейЖил ты в радости и в печали,Но что радость была сильней.Что ее ты, входя сегодняК ней хозяином на порог,Не украл, не купил, не поднял —Сам сработал и уберег.1948

63. Чудо стебля

Вглядись в упругий стебель ржи.Пойми его. И после, ночью.Себе же сам перескажиВсе то, что увидал воочью.Расчетам всем наперекорИ всем наперерез законам,Стремит

он в солнечный просторСвою отвесную колонну,И замирает, увенчавЕе тяжелой капителью.Какая кладка кирпичаС такою совладала б целью?Какой бы выдержал бетонТакие трепетные взлеты?Он был бы рухнуть обречен,Дворец, закинутый в высоты!И где бы отыскался тот,Постигший все науки, гений,Что хоть расчислил бы полетЕго легчайших сочленений?А он – построен и стоит,Нерукотворен и чудесен,И о нездешнем говоритСтройнее самых стройных песен.И так обычен он в своемВеличии необъяснимом,Что ты пригожим летним днемПроходишь равнодушно мимо.Ты скуден скудостью земной.Не веришь ни в какое чудо…А вот оно перед тобой.Спокойным вестником «оттуда»!Свидетелем, что есть ответНа горечь всех твоих сомнений.Что там, где строит вечность, нетНевыполнимых вычислений.1949

64. Жизнь

Это все гораздо сложнее,Чем в мудрейшей из наших книг.Жизнь твоя… – ты сроднился с нею,Как к любовнице к ней привык.Ездишь с нею по ресторанам,И закуриваешь, не спросясь,И на коврик ее медвяныйНа ботинках приносишь грязь.А она? Для нее названья,Как ни бейся, не подберешь!В ней и вечности замиранье,И мгновенья живая дрожь.В ней – минувшего тяжкий камень,И грядущего легкий пар.Зачарованными путямиПролегает ее тропа.Светят солнца в нее и луны,И пронизывают ееЗолотые, тугие струны —Мира звонкое бытие.И совсем не словами – песнейГоворит, наклоняясь к ней,Светлоликий, крылатый вестник,Верный спутник судьбы твоей.И от этих сияний звонких,Этих песен, блужданий, встречОбессилев, она ребенкомХочет рядом с тобой прилечь.С ней бы надо, как с самой хрупкой,Самой кроткой и чистой быть,Озабоченною голубкойНад ее головой кружить;Отдыхать на плече покорном,Словно в бурю на берегу,И клевать золотые зернаИз ее приоткрытых губ.1949

65. Поединок

В этом замке все уже давноЯзвой тления поражено.Бледно-розоватая стенаПразеленью мутной солона,Солнечных часов хромой паукПолустертый вяжет полукруг.Статуя с отбитою рукойСторожит свой собственный покой.И морщинами со всех сторонТрещины змеятся вдоль колонн.Никого не любят здесь, не ждут.Смерть как будто торжествует тут.Но вверху на каменном гербе.Ласточка гнездо свила себе.Но у входа тяжкая плитаКорнем дерева приподнята.Но зимой в сиреневую рань.Мох со статуй сгладывает лань.А кругом в снегу бежит, таясь,Заячьих следов живая вязь.Новой жизни свежие росткиЗдесь повсюду внятны и близки.Пусть еще несмелая, онаС виду беззащитна и нежна.Но в веках она переживетТвердость скал и неизбывность вод.Слабую, беспомощную плотьКрепче камня сделал нам Господь.С каждым летом камни хрупче тут,Но пышней азалии цветут.И весенней ласточки слюнаВ беге дней прочнее, чем стена.Нетерпеньем тела и душиПодгоняемая, жизнь спешит.Стройным сыном, словом и мечтойЖизни ты навек причастен той.Не пугайся тленья и могил.Навсегда бессмертен тот, кто жил!1947

66. Памяти горьких лет

Не сейчас! – в Христово Воскресенье,Под адриатический прибой,В померанцевых садах МантеньиБыло бы нам встретиться с тобой!А на самом деле: ночь и стужа,Степь и паровозные гудки.Перед фонарем снежинки кружат —С наших мертвых яблонь лепестки.В обреченные, дурные годыМы с тобой, любимая, живем…Почему же в эту непогодуВсе-таки нам хорошо вдвоем?На твоей щеке снежинки тают,И рука под шубкой горяча,А висок так сладко отдыхаетВ узкой ямке твоего плеча.Скрипнули и заскулили оси…Вот мы снова в безымянный путьРавнодушные тела уносим,Забывающие отдохнуть.Потерпи еще немного! ВскореМы проснемся в странной тишине.Взглянем – и внизу увидим мореС парусом на голубой волне.Побежим

к нему крутой тропинкойСквозь притихший сад, где там и тутЯщерицы с изумрудной спинкойЗолотые грозди стерегут.Задыхаясь, ступим на горячий,Жемчугом унизанный песок, —И поймем… и так легко заплачем,Как я в детстве только плакать мог.А оставленные нами трупыВыкинут соседи на ходу.Разве им понять, слепым и глупым,Нашу радость и свою беду?Разве мы вернемся и расскажем,Что мы белым парусом плывем,Белой пеной ворох кружев вяжем,Свежим ветром в облаках поем?Потерпи еще, моя родная!Нам уже совсем недалекоДо почти немыслимого рая,Где светло нам будет и легко!1946

67. Просьба

В день, когда уже ничто не можетВозвратить утраченные дни,В час, которого не будет строже, —Об одном прошу Тебя я, Боже:Память у меня Ты отними!Чтоб забыл я, что когда-то, юный.По весенним рощам я бродил.Рвал черемуху и трогал струны.Провожал серебряные луны.Розовые зори сторожил.Чтобы ничего я не запомнил.Чем мгновенья были высоки:Ни одной моей подруги дольней.Ни одной тосканской колокольни.Ни одной онегинской строки.Чтоб навек погасли надо мною.Отзвенели бы и отцвелиВсе сады, все звезды, все прибои —Все, что я в дорогу взял с собоюИз сокровищ неба и земли.Если сердце все это забудет —Станет не о чем ему жалеть,Ничего отнять не смогут люди,И уже совсем легко мне будетОттолкнуть скамью и умереть.1946

68. На побывке

Вот с тобой мы снова на побывкеНа далекой родине-земле.Перед нами мутные опивкиВ неуклюжих кружках на столе.Где мы это? Верно на вокзале?Все спешат, повсюду грязь и пыль…Хорошо, что мы с собою взялиВ дальний путь заветную бутыль!Приложись к напитку золотомуИ соседу предложи глоток.Он не хочет? Не привык к такому?Говорит, что он ему не впрок?Есть обратный поезд в 9.20,Это лучше, чем в 17.06.Будем понемногу собираться…Все равно не оставаться здесь!1949

69. Царскосельский сон

В пустынных парках Царского СелаБредет, стеня, осеннее ненастье…Мне страшно здесь! Здесь юность солгала,Растаяв первым и последним счастьем;Здесь призраки свиданья длят свои,Здесь мертвецы выходят из могилы,Здесь ночью гимназиста лицеистЦелует в окровавленный затылок;И гимназистка, в узком ремешкеПенал и книги на бегу роняя,Спешит в изнеможеньи и тоскеИ двух, вперед ушедших, догоняет.И почему-то вдруг опять веснаИ белой ночи вещее молчанье…Но призраками бредит тишина.О них тоскуют дремлющие зданья.О если б кто проснулся наконец.Упал бы стул, заплакали бы дети!И горько кипарисовый ларецБлагоухает в строгом кабинете.Лишь отрок, у окна встречая день(Ему не нынче было бы родиться!),Не спит, и царскосельская сиреньК нему слетает песней на страницу.О, призраки! О, царскосельский сон,Пронизанный и радостью и мукой!Кто зрит его, того связует онБезмолвной и торжественной порукой!Не та же ли судьба повторенаВ трагическом содружестве поэтов?Не та же ль казнь? И нету в мире снаСтрашнее и прекраснее, чем этот!1947

70. Дом

На краю поселка, у обрыва,Там, где сваливают всякий сор,Он стоит большой и некрасивый,И ничей не радует он взор.Все ступеньки у крыльца отбиты,Дверь забита наискось доской,Из ворот, что широко открыты,Веет тленью, гарью и тоской.Пятна стены испещрили густо.Трещины, как раны, глубоки,Окна смотрят мертвенно и пусто,Как слепой сквозь темные очки.Все мне кажется, что здесь убили,Что когда-то здесь на чердакеДевочку подушкой задушили,Труп вдоль стен проволокли к реке.Что отсюда словно на кладбищеОтвозили девушек к венцу,Хлеба здесь не подавали нищим,Топором здесь сын грозил отцу.Это было здесь и это будет —Так уж, видно, повелося тут.И всего ужаснее, что людиВ этом доме и сейчас живут!И торопишься скорее мимо,Словно он – звено в твоей судьбе,Словно нити ужаса незримоОт него протянуты к тебе.И в полях, где золотится лето,В рощах, убегающих к реке,Молишься о доме неотпетом —О несчастном нашем двойнике.1945

71

Ночь была такою тяжелою,Словно я ее нес века.Неподвижным, студеным оловомНаклонилась ко мне река.И усилья не надо было бы.Чтоб сомкнулась над головой.И никто б никогда не выловилЗахлебнувшийся голос мой.И когда бы не ты орешникомОбхватила меня за грудь.Было б все, как давно обещано, —Как и будет когда-нибудь.1948