Полное собрание творений. Том 3
Шрифт:
С особенною приятностию читал я преуспеяние святой обители в материальном отношении [1171]. Конечно, она при наружном развитии устрояется и духовно, несмотря на слабость сил душевных и телесных современного поколения. Не без причины Промысл Божий попускал Вам много опытов, из коих иные были очень горьки. Полагаю, что Вы сами теперь замечаете, что образ правления Вашего много изменился и усовершен{стр. 485}ствовался: почему и духовное воспитание и окормление братства должно приносить более существенных плодов.
Потрудитесь передать мое благословение и усерднейший поклон всему братству Вашему, а равно и Василию Михайловичу Никитину [1172]. Весьма радуюсь его расположению
Мой Архиерейский дом очень похож на скит; кругом в садах и розах [1173]. Вид из моего кабинета несколько напоминает вид на гору за губою из окон тех келлий Валаамского монастыря, в которых я останавливался [1174]. Живу уединенно, и должен благодарить Милосердого Господа за бесчисленные милости, на меня излиянные.
Призывая на Вас благоволение Божие и паки благодаря Вас за письмо Ваше, с чувствами совершенного почтения и преданности имею честь быть
Вашего Высокопреподобия
покорнейшим слугою
Игнатий, Епископ Кавказский и Черноморский.
1861 года, 19 июля.
{стр. 486}
№41
Получено 16 декабря 1861 года.
Ваше Высокопреподобие,
возлюбленнейший о Господе отец Игумен Дамаскин!
Всеблагий Бог, по неизреченной милости Своей, даровал мне то, чего я давно желал и о чем всегда помышлял. Общежительный монастырь Святителя Николая, именуемый Бабаевским [1175], послужит мне тихою пристанию после продолжительного и опасного обуревания в житейском море. Обитель эта очень уединенна, на в весьма здоровом, сухом месте, с превосходными водами. Братство — простое и с настроением монашеским. Вот причины, по которым я, соображаясь с своею немощию, просил себе сего монастыря для окончания в нем моего земного странствования. Мне предоставлены по отношению к Обители права Епархиальнаго Архиерея, то есть главное управление его; но она сохранила своего настоятеля, который управляет ею на правах настоятеля по докладам Епископу, подобно тому как бы наместник в Лавре. Таковым распоряжением я весьма успокоен.
{стр. 487}
Устав монастыря схож на Валаамский [1176]: ибо порядок здесь введен настоятелем, воспитанником Саровской Пустыни [1177]. По времени этот порядок несколько изменился, даже слишком изменен другими настоятелями. Мне хочется в некоторой степени, наиболее в духовном отношении, восстановить Саровский Устав. По сей причине утруждаю Вас покорнейшею просьбою: прикажите переписать для меня Валаамский Устав, не славянскими буквами, но скорописью, лишь бы переписано было верно, без ошибок и пропусков. Также потрудитесь прислать при отношении, адресуя в Ярославль, чертежи гостиницы Вашей [1178]. Здесь все братские келлии пришли в ветхость и необходимо требуют перестройки: желаю, чтоб постройки здешния были сделаны прочно, с должною иноческою скромностию и удобством. По миновании надобности потщусь возвратить с благодарностию. Когда же откроется навигация, не откажитесь прислать низменную камилавку и клобук [1179]; какие Вы сами носите: мне они весьма нравятся, а нынешние модные, высокие, очень не нравятся.
Потрудитесь передать всем отцам и братиям Святой обители Вашей мое благословение и усерднейший поклон. Единственный сын моего родного брата, Ставропольского губернатора, поступил в монастырь [1180]. Сперва он жил на Угреше [1181], а в проезд мой чрез Москву присоединился ко мне и теперь живет при мне, исправляя послушание письмоводителя. Настоятельское место здесь занял игумен Иустин [1182],
Поручающий себя Вашим святым молитвам
Ваш покорнейший слуга
Епископ Игнатий. 16 ноября 1861 года.
{стр. 488}
<примечания>
{стр. 489}
№ 42
Получено 13 января 1862 года.
Ваше Высокопреподобие,
честнейший и возлюбленнейший о Господе
отец Игумен Дамаскин!
Приношу Вам искреннейшую благодарность за поздравление Ваше, за благожелание и любовь Ваши ко мне, грешному. Господь да вознаградит Вас в сем и будущем веке.
О себе уведомляю Вас, что я в высшей степени доволен моим настоящим положением, устроившимся для меня не иначе как по мановению и милости Бога. После тяжких трудов и многих скорбей посреди современного человеческого общества сладок покой в тишине уединения. По высказанному мною удобству (т. е. по уединению) Обитель Бабаевская подходит к Валаамской, даже, извините, превосходит ее. Зимою никого не бывает по отдаленности городов и трудности проезда; я прибыл сюда 14 октября, и с сего числа по 1 января 1862 года у меня было только пять посетителей — господ на самое короткое время. Летом пристает пароход, и не один, на 15 минут, в течение коих богомольцы едва успеют отслужить молебен, и должны спешить обратно на пароход. Братство благомыслящее, с строгим общежительным направлением; общежитие заведено было, как и на Валааме, воспитанником Саровской Пустыни [1184]. Вам бы, о. Игумен, летом побывать у нас! При нынешних средствах сообщение это не отнимет у Вас ни много времени, ни много денег. Вы можете преподать нам много полезных советов, а мы поста{стр. 490}раемся по ним исправить здешний чин, который несколько уклонился от введеннаго первоначально. Причиною тому были настоятели иного направления.
Прошу передать мой усерднейший привет и убогое благословение всему ввереному Вам братству. Поручая себя Вашим святым молитвам и о Господе любви, с чувствами искреннейшей преданности и уважения имею честь быть
Вашего Высокопреподобия
покорнейшим слугою.
Епископ Игнатий. 1 января 1862 года.
P.S. Вероятно, Вы получили мое письмо, писанное уже отсюда [1185]. Я надеюсь, что изложенные в нем просьбы Вы не откажетесь исполнить. Мой адрес: в Ярославль.
№43
Получено 24 марта 1862 года.
Ваше Высокопреподобие,
достопочтеннейший отец Игумен.
Приношу Вам искреннейшую благодарность за письмо Ваше от 17 января и за присланный проект гостиницы [1186], которым я еще не мог воспользоваться, ибо за монастырь еще не выходил, и своей (Бабаевской) гостиницы не видал. По болезненности сижу безвыходно в келлии; в церкви мог быть только четыре раза во всю зиму. Говорят, что гостиница большая, двухэтажная, каменная, а так бестолкова, что для пристанища имеет покоев очень немного. Спаси Господи за приглашение на Валаам! Нет, родной мой: видно, я простился навсегда с Валаамом, — так сужу по болезненности моей. Надо собираться в путешествие иное: уже не по водам, а по воздуху. На все свое время, и за все слава Богу.