Полнолуние
Шрифт:
– И куда это ты, на ночь глядя?
– Скоро вернусь. Задрали вы меня со своими идеями! Даже Гусев, самый нормальный из психов этого дурдома и тот, кажется, сдвинулся по фазе.
Сизова надула свои хорошие губки.
– Режь меня, стреляй, а ночью дома одна не останусь.
– И она туда же! Даже не думай!
– Иван, после всего, что случилось, – Юля шмыгнула носом. – Я не могу сидеть здесь!
Платов задумался и кивнул.
– Если будешь сидеть в коляске и не сдвинешься с места, пусть даже небо рухнет на землю, то возьму.
Юля повисла на шее Платова.
– Миленький! Что там небо! Буду
– Премного благодарен. Собирайся!
– Сам знаешь: такой шахидке как я собраться – только подпоясаться!
– Меньше текста, шахидка.
Ивану пришлось проявить чудеса экстремального вождения, чтобы не сверзиться в какую-нибудь яму и не сломать себе шею раньше, чем это сделает мертвец из склепа. В этот дурацкий путь его вела только надежда на то, что его участок вновь станет таким захолустьем, как был и не будет больше привлекать внимание крупных чинов.
До кладбищенской ограды добрались благополучно, и Платов осмотрелся в надежде увидеть статную фигуру Гусева. В конце концов, участковый решил, что Никита Сергеевич не выдержал и один поперся на кладбище.
– Такой же дурак, как Ватсон, – пробурчал Иван, слезая с мотоцикла. – Ну, Юлька, не дай тебе Боженька слово нарушить.
Судя по испуганному виду Сизовой, слов она нарушать не собиралась и с коляски ее могли поднять только домкратом.
– Ваня, побыстрее там…
– Не боись, – ободрил Платов подругу, вспоминая, не много ли он выпил за день жидкости.
Участковый вынул табельный пистолет не потому, что надеялся побить все рекорды меткости в стрельбе по неживым мишеням, а потому, что увесистое оружие било его по животу. Идя к кладбищу, Платов увидел на земле тень пузатого коротышки с пистолетом в руке и понял, как мало он походил лихого ликвидатора призраков.
Вскоре он пожалел о том, что оставил Юлю возле мотоцикла. Такая мысль, была, по сути, наглядной иллюстрацией эгоизма, но уж очень не хотелось фланировать здесь в одиночку.
Он старался не наступать на старые могилы. Благие намерения не помогали, поскольку многие из холмиков почти сравнялись с землей. Споткнувшись об очередной из них, Иван поднял голову и невольно залюбовался монументальной величественностью единственного на кладбище склепа. Чекист Аскаленко, что ни говори, нашел неплохое последнее пристанище и выходить на неблагоустроенный белый свет было с его стороны большим свинством.
Вскоре Иван почти добрался до склепа и с горечью понял, что подбивший его на авантюру Гусев не сдержал своего обещания: призраки были, по крайней мере, один.
Платов перестал быть прагматиком и атеистом уже сутки назад, поэтому не слишком удивился, увидев человека в черной хромовой куртке. Тот, как и при предыдущей встрече сидел на мраморной плите и смотрел в землю или на свои, заляпанные грязью сапоги.
Заговорить с мертвецом первым было бы верхом непочтительности, поэтому Иван оперся на ближайшую оградку в ожидании благословенного момента исчезновения беспокойного чекиста.
– Иван Ал-лександрович! В-ваня!
Наконец-то! Гусев, человек, которому Иван верил безоговорочно, соизволил прийти в самый подходящий момент! Платов оторвал взгляд от фантома.
– Никита Сергеевич! Я здесь!
Ответа не последовало и старик не появился. Однако Иван радовался и тому, что привидение
Участковый с облегчением перевел дух и решил больше не искать приключений на свою задницу, а идти к мотоциклу.
Пробираться назад было непросто. Один раз Платов споткнулся и пропылесосил носом мокрую от ночной росы траву. Он отряхивался, когда услыхал чей-то сдавленный крик.
Кажется, началось! В экстренных ситуациях Иван всегда забывал об оружии. Вот и сейчас он машинально сунул пистолет в карман и ринулся спасать мир. Бег с препятствиями был занятием очень хлопотным, но все же участковый преодолел несколько десятков метров с рекордной для его комплекции скоростью.
– Никита Сергеич!
Дыша как паровоз, Иван остановился у старой липы и прислушался. Ни звука! Оставалось только молиться, чтобы треклятую тишину нарушило хоть что-нибудь. Молитв не потребовалось. Участковый услышал сдавленный стон. Затаив дыхание, он приблизился к старой липе и остолбенел от вида своей девушки, привязанной к ответвлению массивного ствола. Голова Юли крепилась к нему посредством черного чулка, впившегося в рот. Подав сигнал, девушка потеряла сознание: глаза ее были плотно закрыты.
– Юлька, кто это…
Окончание фразы застряло у Ивана в горле, он увидел, что чудище из склепа пленило не только Юлю. К тому же дереву, но с другой стороны была привязана незнакомая и явно мертвая женщина. Ее губы, как и вывалившийся изо рта язык успели почернеть, а талию пересекал черный чулок, благодаря которому тело не падало.
Платову удалось преодолеть сковавший его паралич.
– Сейчас, Юленька. Сейчас, милая…. Я помогу…
Иван сделал только один шаг и рухнул навзничь от мощного удара в спину, за которым последовала серия чувствительнейших пинков под ребра. Участковый почувствовал, как из его кармана достают пистолет и переворачивают на спину. Он не успел ничего увидеть, потому что получил ослепляющий удар в лицо. Когда мириады маленьких ярких звездочек рассеялись, Платов смог разглядеть склонившегося над ним Гусева. Тот улыбался, но в глазах старика плавали кусочки льда.
– Никита Сергеич… Наконец-то…
– М-маски с-сняты, В-в-ваня, – все еще улыбаясь прозаикался Гусев. – Т-тебе выпала честь п-подохнуть от рук Уфимского Душителя!
Старик поднял руки и Иван увидел в одной из них свой пистолет, а во второй – резиновую маску с искусно нарисованной харей монстра. Картину дополнял наряд Гусева: хромовая куртка и высокие сапоги. Маски действительно были сняты. Платову стало понятно, почему была изуродована подшивка «Аргументов и фактов». Уфимский Душитель….
Он хорошо помнил историю Душителя, жертвами которого стали двенадцать человек.
Несколько лет назад убийце удалось улизнуть из Уфы буквально за час до ареста и скрыться в неизвестном направлении. Как оказалось, эта тварь преспокойно жила в Липовке, а теперь вновь вышла на тропу войны.
– Так это ты?
– П-представь себе! Ф-фазы л-луны! Они оп-пять начали действовать на меня из-за мерзкой с-сучки З-зойки!
– Чем же тебе, Душитель, досадила беззащитная старушка?
– Он-на как и ты совала свой нос в чужие дела, н-нашла вырезки собранных мною газет и стала к-копаться в б-библиотеке. Я ведь хранить п-память о своих п-подвигах!