Полнолуние
Шрифт:
Он пожал плечами.
– Сам научился.
– А тебя, Молли, кто учил? – Сьюзан уже вставляла ключ в замок шкатулки.
– Наверное, тоже сама. Все, что требуется, – это слушать музыку и следовать за партнером. – Молли ополоснула оставшиеся тарелки и принялась за приборы.
Сьюзан открыла крышку музыкальной шкатулки. Чистая бодрящая мелодия «Эдельвейс» поплыла по кухне.
«…маленький и яркий, чистый и нарядный, каждое утро ты встречаешь меня…»
– Попробуйте под музыку, – предложила Сьюзан.
Уилл
«…маленький и яркий, чистый и нарядный, ты, как и прежде, радуешь меня…»
Уилл и Эшли неуклюже заскользили по полу, а у Молли, так любившей эту мелодию, слезы подступили к глазам.
«Снежный цветочек, цвети и расти…» Музыкальную шкатулку ей подарила мать. Каждый раз, когда она слышала эти жалобные нотки, в памяти оживали воспоминания о коротких радостях и долгах печалях и еще о многом другом, о чем ей хотелось бы поскорее забыть. Вот почему она очень редко открывала шкатулку.
«…цвети и расти вечно. Эдельвейс, эдельвейс…» Ее удивило то, что Сьюзан знала, где хранится шкатулка.
– Может, ты мне покажешь, Молли? – попросила Эшли.
Музыка остановилась. Молли в изумлении обернулась. Эшли и Уилл отступили друг от друга, и оба смотрели на нее.
– Если ты хотя бы минутку потанцуешь с Уиллом, может, я и пойму, как это делается. Мне кажется, я чего-то не улавливаю.
Молли встретилась взглядом с Эшли. В карих глазах сестры она прочитала мольбу.
– Пожалуйста, Молли, покажи ей, – заныла Сьюзан, державшая пальчик на крошечной кнопке, которая останавливала музыку. – Я хочу посмотреть, как ты это делаешь.
– Пожалуй, у тебя лучше получится, чем у Эш, – пробормотал Сэм.
– Эшли молодец, – сказал Уилл. – Но, может, ей будет полезно посмотреть танец со стороны. Молли?
Он уже стоял возле нее. Молли вспомнила о том, как он утром целовал ей руку и при этом оставался абсолютно невозмутимым, в то время как она испытала едва ли не шок. Если вопреки всем законам разума ее и влекло к нему, то со стороны Эшли не было и намека на взаимность.
– У меня руки мокрые, – запротестовала Молли. Сьюзан молча передала ей полотенце. Не найдя никакой другой подходящей причины для отказа – в конце концов, Уилл выступал в роли ее нового воздыхателя, да к тому же речь шла всего лишь об одном танце, – она вытерла руки и ступила в его объятия. Ее ладонь ощущала твердое мужское плечо под тонкой мягкой рубашкой из хлопка. Его пальцы, переплетенные с ее пальцами, были теплыми и сильными. Рука Уилла сжимала талию Молли.
Ей инстинктивно захотелось опустить глаза, ни в коем случае не смотреть на него. Но что подумают о ней и Уилл, и наблюдающие дети?
Сьюзан отпустила кнопку, и музыка вырвалась из плена шкатулки.
«…ты, как и прежде, радуешь меня…»
«… снежный цветочек…»
Молли заметила пробивавшуюся в его золотистых волосах седину, мысленно отметила, что морщинки у его рта были глубже, чем те, что лучиками расходились в уголках глаз. На тонких, но хорошо очерченных губах Уилла блуждала еле заметная улыбка. «…цвети и расти вечно…»
Его глаза были ярче, чем голубой свитер Эшли. «Эдельвейс…»
Ее макушка достигала уровня его носа. «…эдельвейс…»
Его шея казалась бронзовой литой колонной, а волосы на груди, хотя тоже золотистые, имели более темный оттенок по сравнению с шевелюрой. Молли поймала себя на том, что ее заинтересовало, насколько волосатая у него грудь. Наверное, не слишком волосатая, решила она. Как у всех блондинов.
«…благослови мой дом родной…»
Его тело излучало тепло, а может, вовсе и не тело служило источником этого тепла. Как бы то ни было, Молли чувствовала, что растворяется в блаженных волнах. Ей было очень хорошо.
Музыка смолкла. Уилл театрально покружил ее и отпустил.
Сьюзан, Сэм и Эшли зааплодировали.
– Вы хорошо танцуете, – улыбнулся Уилл.
– Спасибо, – ответила она, с удовольствием отметив про себя, что голос ее прозвучал более или менее спокойно. – Вы тоже.
– Эй, в шкатулке еще есть мелодии.
– Эшли? Твоя очередь.
Молли отошла к прилавку, чувствуя, что начинает приходить в себя. Эшли и Уилл продолжили танец, но Молли уже не испытывала ревности. Если бы Эшли прониклась хотя бы половиной тех чувств, что нахлынули на Молли в объятиях Уилла, она бы не смогла скрыть их. Нежная кожа уж непременно выдала бы ее. Глядя на танцующих, было совершенно ясно, что партнеры не испытывают интереса друг к другу. Это был танец друзей и не более того.
Молли вдруг задалась вопросом, как выглядела она, танцуя с Уиллом. Вряд ли их танец можно было назвать дружеским.
Хотя ее братья и сестры наверняка не задумывались над этим. Тем более что Уилл считался ее новым ухажером.
Сьюзан вскрикнула. Громкий и пронзительный, словно сирена, крик нарушит уютное спокойствие, царившее на кухне. Музыкальная шкатулка выпала из рук Сьюзан и с треском шлепнулась на пол. Музыка оборвалась.
Побледневшая Сьюзан широко раскрытыми глазами уставилась в кухонное оконце. Самодельные шторы, которые все равно не сходились в центре, не были задернуты. За окном царила кромешная тьма.