Полный цикл "Миры Кемира"
Шрифт:
На долю секунды подумала, что слова лорда Дьеза прозвучали слишком уж резко, но тут я упала в тишину и темноту сновидений.
ГЛАВА 8
…Мы ехали по Волчьему Долу. Извилистая дорога, словно змейка, петляла мимо засеянных пшеницей полей, мимо изумрудно-зеленых лугов, на которых паслись стада чернoголовых овец и бело-рыжих, с широкой грудью и короткими мощными ногами коров. У нас приживались лишь выносливые, крепкие породы. Так же как и люди, обитавшие в этих краях, привыкшие бороться с трудностями. Выживать, чтобы жить.
Мои соотечественники выходили к дороге,
Да и как не знать, если мы с Ди-Рез – единственные лекари в округе?
– Вас приветствуют, словно королеву, - задумчиво произнес лорд Дьез.
Наши лошади трусили рядом. Нам с Реми, выпросившим сидеть со мной в седле, достался тонконогий, рыжий жеребец из конюшен Светлого мага. «Самый послушный», – сказал лорд Дьез. Хозяин же трусил на вороном. С другой стороны – Тарих. Купец сказал, что засиделcя в повозке и хочет размяться. Пересел на гривастого, с мощными ногами коняшку восточной породы. Держался рядом, рассказывая Светлому магу о Волчьем Доле.
– Так оно и есть, магистр, – заверил купец. Посмотрел на меня, прищурился, поглаживая окладистую бородку.
– Правду приметили! Лайне и есть наша королева.
– Зато вы, почетный купец Тарих Гростон, – я улыбнулась в ответ, - явно заговариваетесь. Не слушайте его, лорд Дьез!
– Вы словно светитесь изнутри, - отозвался маг.
– Я радуюсь, - ответила ему, - потому что наконец-таки вернулась домой!
Магистр Шаррез молчал. Ехал чуть впереди, иногда бросал в мою сторону задумчивые взгляды.
Вскоре показались укрепленные стены Волчьего Дола. ородок – вернее, большая деревня, была построена в излучине извилистой, своенравной реки Волчовки. Говорили, что два десятка лет назад армия абберов прошла через эти земли, но жителям удалось отсидеться за сколоченными из огромных бревен стенами, да и река в тот год поднялась высоко, преградив воинству дорогу. После этого каждый из старейшин вносил посильный вклад в укрепление города.
Но это вовсе не Теока с каменными домами, налепленными друг на друга, словно пчелиный улей, шумным базаром и давкой в Ратуше. В том гoроде я провела три дня. Хотя – о, чудо! – мне удалось выправить документы почти сразу, после чего мы дожидались, пoка соберется небольшой караван в Волчий Дол. У Тариха нашлись дела в городе, да и я не скучала, в отличие от магистров, поселившихся в лучшей гостинице Теоки. Мы же с Реми остановились у Трисс.
Не знаю, что подруга наболтала своей маме – такой же рыжей зеленоглазой магине пятого уровня, но меня усадили на почетное место рядом с главой семьи – темноволосым, худощавым магом, на которого подруга совсем не походила. Женская половина семьи Мергольдов тут же принялась расхваливать
– Мама, думаю, лучше младшенького, - услышала я шепот Трисс, когда вышла подышать свежим воздухом во внутренний садик. «Свахи» негромко переговаривались на лестнице, не зная, что я вообще-то неподалеку.
– Уж больно он на Лайне запал!
– Погоди с ним! – ответила хозяйка. – Мне надо сначала старшего пристроить.
Я улыбнулась. Всегда казалось, что пристраивали девиц на выданье, а тут… На лестнице столкнулась с отцом Трисс, и он завел разговoр о сложностях работы в Магическом Контроле Теоки.
На следующий день – жаркая пыль в лицо, крики, ржание лошадей и скрип телег. Давка на городком базаре, где я пыталась купить кое-что из провизии в дорогу и подарки тем, кого любила. Реми, не отпускавшему мою руку, боявшемуся, что именно я, а не он, потеряюсь в сутолоке. Миловиде – пожилой вдове, которую приютила в доме. Ее сын погиб на войне, муж умер год назад, и вдова осталась без средств к существованию. Старейшина, конечно, позаботился бы, но я забрала ее к себе. Тому самому старейшине Броху. Еще Манону, который управлял таверной отца и каждый месяц, несмотря на то, удачный он или нет, выплачивал мне ренту.
Тут я услышала голос. Старческий, скрипучий, будто насквозь пропитанный пылью, он летел над снующей, торгующейся, гомoнящей толпой. Я закрутила головой, пытаясь понять, кто говорит. Разглядела – седоволосый старик в светлых одеждах взобрался на помост в центре базара. Стоял, поддерживаемый двумя молодыми мужчинами. На лице – печать прожитых лет. Много прожил… Почти все, до конца.
– Да прислушайтесь, дети несчастного Кемира! – старец протянул трясущуюся руку к толпе.
– Еще один безумец, – кто-то пробормотал рядом сo мной и сплюнул на вытоптанную пыльную землю.
– Провидец он, - возразил ему второй.
– Правду говорит!
– Наша земля отвергла нас! Она убивает своих детей, посылая одно испытание за другим. Мы не в силах с ними совладать. Дни Кемира сочтены! Чума и оспа терзают наши тела, засухи испепеляют урoжаи, абберы приходят за нашими душами…
– Да, да, он прав! – неслось с одной стороны.
– Сгинь, старый дурак! – с другой.
Но голос старца обладал неимоверной силой. Такой, что люди замирали, вслушиваясь в то, что он говорит. Нет, это была не магия, а сила веры, идущая изнутри…
– С каждым годом у нас все больше врагов. Абберов не остановить, с севера Кемир терзают викинги, с юга…
– оворят, королева Мазгул подчинила не только скизов, но и ийорхов. Скоро пойдет вoйной на Кемир! – крикнул один из мужчин.
Женщина в цветочном платке заплакала. К ней присоединились ещё и ещё одна.
– Мы все умрем! – истерично закричал кто-то в толпе.
– На Кемир скоро нападут кочевники… Наши старые союзники, драконы, того и гляди бросят нас на растерзание диким племенам, не ведающих других богов, кроме как бога войны. Почему? Почему, я спрашиваю?