Полный годичный круг кратких поучений. Том II (апрель - июнь)

Дьяченко Григорий Михайлович

Поучение 2-е. Блаженный Иоанн Устюжский

^{(Для чего святые мужи иногда избирали новые, необычайные пути ко спасению?)}

I. Блаженный Иоанн (XV в.), память коего ныне, родился близ города Устюга. Еще с отроческих лет он обнаруживал достоинства будущего подвижника: проводил ночи в молитве, мало говорил, по средам и пятницам совсем не принимал пищи, а в остальные дни питался хлебом и водою. Когда отец его умер, а мать приняла пострижение в Троицком Орлецком монастыре, то Иоанн некоторое время жил при ней, а затем поселился в Устюге близ соборного храма. Ночи он по-прежнему проводил в молитве, а днем ходил по городу, прикрытый одним лишь рубищем. Много приходилось Иоанну выносить от холода, а еще больше от устюжан, которые часто смеялись над ним и нередко даже били его. Иоанн все обиды переносил с кротостью и молился за оскорбителей. Священник соборного храма Григорий, видя часто Иоанна, пожелал ближе узнать его подвиги. Однажды пришлось ему увидеть, как Иоанн долго молился с поднятыми к небу руками, затем, уравняв уголья в печи, оградил себя крестным знамением и со словами: «знаменася на нас свет лица Твоего, Господи», спокойно лег на раскаленные уголья. Священник, почитая Иоанна за лишившегося рассудка и опасаясь, как бы он не сгорел, вошел к нему. Иоанн вышел из печи и строго сказал священнику: «Не смей говорить о

том, что ты видел, до моей смерти». Изумленный священник исполнил его волю, и с этого времени проникся уважением к блаженному. Блаженный Иоанн скончался 29 мая 1494 года и был погребен близ соборного храма в Устюге. Празднование ему установлено на Московском соборе 1547 года.

II. Труден, братия, и для многих соблазнителен подвиг юродства, который нес блаженный Иоанн. Многие готовы подумать и спросить: для чего оставлять обыкновенные, общие для всех пути ко спасению и избирать новые, нередко страшные, необычайные?

а) Но можно ли, ответим, не оставлять этих обыкновенных путей, когда глубокое сознание своей греховности и виновности пред Богом заставляет предпринимать более трудный и прискорбный путь покаяния? Можно ли довольствоваться обыкновенными подвигами, когда глубокий не самолюбивый взор подвижника проникает во всю глубину падения человеческого, измеривает страшную бездну, отделяющую бедного падшего человека от Бога? И если вся правда наша, по писанию, пред святым и всесовершенным Богом яко порт нечистыя (Ис. 64, 6); если и то, что есть доброго в человеке, проникнуто грехом, злобою, самолюбием, если, далее, назначение человека – быть святым, якоже свят Отец наш небесный: то какие потребны подвиги, сколько нужно самой непрерывной бдительности над собой, сколько нужно самых решительных усилий, чтобы очиститься, чтобы явиться сколько-нибудь достойным Того, пред очами Которого и небо нечисто! Так, никакие подвиги не покажутся достаточными для того, кто беспрестанно внимает себе и внимательно измеряет бездну греха, в которую погрязнул человек!

б) Но Господь благ, говорим мы, и, говоря это, думаем изыскать защиту, под покровом которой можно бы спокойно предаваться дремоте греховной. Св. Божии человеки, с чистым сердцем взирающие на Бога, лучше нас знали, что Бог любы есть. Но если глубокое сознание своего ничтожества пред Богом может побудить человека к необыкновенным подвигам, то мысль о бесконечной любви Божией к человеку, о тех благах, которые Господь соделал для человека-грешника, и может побудить, и действительно побуждала избранных Божиих еще к большим подвигам. Взирая на начальника веры и совершителя Иисуса, Иже вместо предлежащия Ему радости претерпе крест, о срамоте нерадив (Евр. 12, 2), каждый истинный подвижник вопиял в сердце: «Вот что сделал для меня Господь; что же я сделал, что же я могу сделать для Него?..» И в самом деле, что будут значить самые величайшие наши пожертвования, наши труды и скорби пред тяжестью страданий крестных? Аще есть болезнь яко болезнь Моя, взывает чрез пророка Божественный Страдалец. И кто глубоко чувствует силу благости Божией к человеку и в чувстве любви и благодарности к Богу решается на подвиги, тот не может ограничиваться известными, определенными видами подвигов, ибо любы вся терпит и николиже отпадает. И чем больше кто любит, тем больше принимает подвигов, тем легче эти подвиги для исполнения; ибо любы не ищет своих си, не помышляет о себе.

в) Правда, великие подвиги требуют от человека великих сил. О подвигах свв. Божиих мы часто можем сказать, что они выше сил человеческих. Итак, предпринимать такие подвиги не значит ли искушать Бога?

Не вси вмещают словесе сего, – говорит Господь ученикам Своим, преподавая высокие евангельские советы девства и нестяжательности. Не вси вмещают, но им же дано есть; могий вместити, да вместит. Кто же может сказать о себе: я могу вместить? Подобный почти вопрос предлагали Иисусу Христу и аопстолы (Мф. 19, 25). Но Иисус Христос, воззрев на них, рече: у человек сие не возможно есть, у Бога же вся возможна (Мф. 19, 26). Этот же Божественный Учитель вещал некогда ученикам Своим: веруяй в Мя, дела, яже Аз творю, и той сотворит, и больша сих сотворит (Ин. 14, 12). Итак, никакие подвиги, никакие искушения не могут быть чрезмерными для того, кто возложил всецело свое упование на всеблагого Бога. Господь Бог, не вводящий никого во искушение паче неже мощи человеку, не подавал ли руку помощи каждому верующему подвижнику во время благопотребно? Что же дивного, братия, если свв. угодники Божии, побуждаемые к избранию особой многотрудной жизни глубоким сознанием своего ничтожества пред Богом, беспредельной любовью к Богу благодеющему, поощряемые упованием на всеблагую и благовременную помощь Его, восходили от силы в силу, являли в своей жизни чудеса добродетелей и подвигов, недоступных для обыкновенных людей.

III. Братия! Не для праздного любопытства, но для назидания и посильного подражания Св. Церковь предлагает нашему вниманию дивные жития и подвиги свв. Божиих человеков. Будем же молить Господа даровать нам ту всецелую любовь к Нему, которая заставляла св. подвижников стремиться к большему и большему совершенству. Аминь. (Составлено по «Словам и речам» Евгения, епископа Минского и Туровского).

Тридцатый день

Преп. Исаакий Далматский

^{(Вне союза с Церковью спастись невозможно)}

I. Преп. Исаакий Далматский, ныне прославляемый, названный так по имени основанного им монастыря близ Константинополя, жил в IV веке, когда Церковь была взволнована арианским лжеучением, при царствовании императора Валента, ревностного поборника арианства. В это время на защиту православия явились знаменитые мужи: Афанасий Великий, Василий Великий, Григорий Богослов. Но и среди простых иноков было также немало защитников истинной веры; Исаакий принадлежал к числу их. Как только весть о гонении на православие достигла обители его, он оставил ее и поспешил в Константинополь, глубоко скорбя об участи православных. Валент в то время шел войной против готфов, народа, жившего по Дунаю и двинувшегося на Константинополь. Исаакий встретил императора при выезде из столицы и сказал: «Государь, прикажи отворить церкви православные, и Бог благословит путь твой». Император не обратил внимания на слова преподобного и продолжал путь. На другой день Исаакий настиг Валента и, снова остановив его, сказал: «Открой церкви, государь, и война будет для тебя благополучна, ты победишь врагов и возвратишься с миром в свою столицу». На этот раз слова преподобного, по-видимому, подействовали на Валента, он задумался, потом

обратился к приближенным за советом. Но окружавшие Валента, по большей части ариане, уговорили его не слушать Исаакия и отогнать его. Так и было сделано. Но и на третий день Исаакий приступил к императору, схватил за узду его коня, умолял и увещевал, наконец, стал грозить ему гневом Божиим, но все напрасно. Слова Исаакия раздражили императора, и он приказал сбросить преподобного в тинистый ров, находившийся на краю дороги. Освободясь от него таким образом, Валент продолжал свой путь. Исаакия же ангел чудесно спас от неминуемой гибели. И снова Исаакий предстал пред императором и начал говорить ему: «Иисус Христос даровал мне спасение и сохранил жизнь мою, которую ты хотел отнять у меня. Еще раз умоляю тебя: отвори церкви православным, и если ты это сделаешь, то, будь уверен, возвратишься победителем». Неожиданное появление человека, которого считали уже погибшим, изумило императора. «Что же будет, если я не отворю ваших церквей?» – спросил он. «Тогда, – отвечал Исаакий, – знай, что ты побежишь с поля битвы, гонимый врагами, будешь искать убежища, скроешься в хижине и будешь сожжен в ней». Император, озлобленный этим пророчеством, подозвал двоих приближенных и приказал им схватить преподобного, сказав: «Возьмите этого лживого старика, свяжите его и держите в темнице, пока я, возвратившись из похода, не воздам ему должного наказания за его дерзость». Исаакия связали и повели в Константинополь, а император продолжал путь свой, и вскоре увидел воочию исполнение предсказанного преподобным. Хотя греки долго и мужественно бились с готфами, но не устояли против числа их и обратились в бегство. Император едва ускакал от преследователей и с немногими воинами скрылся в одной хижине; готфы настигли его, зажгли хижину, и Валент погиб в огне. Некоторые из греческих воинов, вернувшись в Константинополь, не знали еще о гибели Валента; желая испытать Исаакия, они сказали ему: «Император возвращается с победой, готовься к ответу». – «Неправда, – отвечал преподобный, – семь дней назад он был сожжен, как я и предсказал ему». Через несколько дней истина слов Исаакия вполне подтвердилась; он был освобожден из темницы, и все стали оказывать ему великое уважение, как пророку.

II. Братия христиане! Это грозное проявление суда Божия над еретиком да устрашит нас и да утвердит в той благой мысли, что без православия, без союза с православной Церковью спастись невозможно.

О том, какая судьба постигает за гробом людей, не имеющих единомыслия с вселенской Церковью, приведем рассказ из святоотеческой жизни. Однажды к пустынножителю преп. Кириаку (память 29 сентября) пришел издалека некоторый старец по имени Феофан, чтобы научиться строжайшим подвигам иночества. Восхищенный подвигами преп. Кириака, Феофан сказал: «Отче! Не расстался бы с тобою до смерти, но, как сочлен и единомышленник несторианцев, я должен возвратиться к моей братии». А Несторий, по имени которого назывались его последователи, был еретик, осужденный на третьем вселенском соборе за неправильное учение о Сыне Божием и Богоматери. Услышав имя Нестория, Кириак затрепетал и, сокрушаясь о погибели гостя, начал умолять его, чтобы он присоединился к православной апостольской Церкви. «Един путь к нашему спасению, – говорил Кириак, – есть тот, чтобы мыслить и веровать, как мыслили и веровали святые отцы». Но Феофан отвечал: «И все еретики также утверждают, что человек может спастись только в их вероисповедании… Что же после этого делать мне окаянному? Все называют свое учение боговдохновенным, а мой разум так слаб, что не может постигнуть истины и различить ее от заблуждения» Кириак, с согласия Феофана, в уединении начал молиться за своего погибающего собрата, чтобы Господь вразумил его. И вот, на следующий день Феофан увидел пред собой боголепного, но грозного юношу, приведшего его в смрадное место, в котором по указанию таинственного спутника Феофана увидел разных еретиков, испускающих стенание и скрежет нестерпимой муки. «Се обиталище тех, – сказал таинственный юноша, – которые нечестиво умствуют, и вкупе тех, кои следуют их учению». («Училище благочестия», ч. 4, стр. 70–71).

Из этого примера видите, братия, что без единения с святой православной Церковью в учении веры и любви для человека нет спасения, хотя бы он был добр и благочестив, хотя бы старался быть добродетельным, хотя бы налагал на себя подвиги иночества. Упоминаемый в рассказе старец Феофан был благочестив и хотел угождать Богу подвигами иночества. И что же? Достаточно ли было этого для спасения? Нет! Видение показало, что человеку первее всего необходимо для спасения право веровать и пребывать в единомыслии с православной Церковью и покоряться ей; иначе ничто не спасет человека от вечной погибели. Пусть еретики и наши раскольники хвалятся своими добродетелями, пусть надеются в получении спасения на свои дела; пусть сколько угодно уверяют они и себя и других, что они служат Богу, что и молитва их приятна Богу и дела их приемлются Богом: без единения с Церковью ни своей верой, ни жизнью, ни делами они не достигнут вечного спасения, ибо их благочестие, дела и даже подвиги, как не имеющие основания в православии, исповедуемом единой, святой, соборной, апостольской и вселенской Церковью, суть не что иное, как искусственные цветы, привешенные к сухому дереву. Сухое дерево не может иметь цветов, потому что в нем нет сков, оно лишено жизни, оно мертвое, хотя до времени и стоит на своем корне; так точно и человек, чрез неправомыслие в вере отделившийся от православной Церкви, не может стяжать истинных, угодных Богу добродетелей, не может украситься цветами богоугодной жизни, потому что он лишен внутренней благодатной силы Духа Святаго, производящей в нас добрые хотения и действия и совершающей в нас богоугодные плоды христианской жизни.

III. Не увлекайтесь, поэтому, братия, суемудрием разных сектантов и раскольников, которые, по слову Спасителя, приходят в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные (Мф. 7, 16). Беспрекословно и истинно спасительное учение, приводящее к Богу, и благодатная сила, необходимая нам для богоугодной жизни, находятся исключительно в православной Церкви, утвержденой на основании апостолов и пророков и имеющей главой и краеугольным камнем Самого Иисуса Христа, поставившего в Церкви Своей одних апостолами, других пророками, иных евангелистами, иных пастырями и учителями, к совершению святых, на дело служения, для созидания тела Христова, доколе все приидем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершеннаго, в меру полнаго возраста Христова; дабы мы не были более младенцами, колеблюдимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения (Еф. 4, 11–14). Поставленных в Церкви пастырей слушайте, от них и поучайтесь, с ними живите в мире, любви и единомыслии.

Скрепляйте союз свой и единение с Церковью чрез постоянное посещение храма Божия, в котором совершаются молитвы, моления, прошения, благодарения за вся человеки, и приносится бескровная жертва за живых и умерших, во спасение всех человеков.

Возможно чаще исполняйте христианский долг исповеди и святого причастия, чтобы не коснеть во грехах и чрез то не удаляться от общения с Церковью; чтобы чрез единение со Христом в таинстве Причащения обновлять свои духовно-нравственные силы и получать силы благодатные для богоугодной жизни и благочестия. Аминь. (Составлено по проповедям, приложенным к «Руководству для сельских пастырей», 1891 г., июнь).