Полный годичный круг кратких поучений. Том IV (октябрь - декабрь)

Дьяченко Григорий Михайлович

Множество молодых людей, недостойных завязать ремень обуви своего отца, от которого они во всем зависят, считают как бы унизительным употреблять прекрасное, старинное, почтительное название «батюшка». Это нежное и милое название заменяется какой-либо недостойной и холодной кличкой. Во всех слоях общества найдутся отцы, любящие и балующие своих детей, старающиеся сделать их счастливыми, работая для них, окружая их всяким попечением, доставляя им всякое удовольствие, дети же их принимают всю эту любовь и самоотречение, как нечто самое обыкновенное и должное вследствие их преимуществ, и не дают ничего взамен.

Юноша из рабочего класса, в шестнадцать лет зарабатывающий себе пропитание, часто возмущается, если родители обращаются

к нему с малейшей просьбой, если бы даже они были стары и нуждались.

Сын ремесленника, получивший такое воспитание, какого не было у самого его отца, стыдится последнего, если он неправильно произносит слова или не знает всех условий хорошего тона.

Дочь, вследствие своих ограниченных и поверхностных познаний, считает себя госпожой, смотрит свысока на свою мать, как на лицо, на которое она может возложить все домашние хлопоты, сама же она занимается чтением чувствительных романов или бренчанием на фортепиано.

«Новое поколение, – говорит некий прекрасный проповедник, – глубоко заблуждается, считая себя всегда умнее старых людей».

«О, если у тебя еще есть мать, – говорит один ученый, – благодари за это Господа». Вы же, возлюбленные во Христе юноши, которых еще оба родители живы, не огорчайте их на старости лет своей неблагодарностью, так как это может их свести в могилу преждевременно.

е) Многие люди долгие годы мучились угрызениями совести за свою неблагодарность родителям. Шотландский король Иаков IV в юности подымал оружие против своего отца. Все его зрелые годы были долгим горьким искуплением этого греха. В воспоминание о нем он носил под своей одеждой железный пояс, и к этому поясу он прибавлял каждый год по новому звену в 1 унцию для того, чтобы его раскаяние с каждым годом его жизни становилось все сильнее.

Один ученый рассказывал своим друзьям следующее. «Пятьдесять лет тому назад я совершил преступление против сыновней обязанности, которое с тех пор лежало тяжело на моей душе. Отец мой был книгопродавцем и стоял обыкновенно на одной городской площади, где открывал ларь для продажи своих книг. Раз, будучи больным, он просил меня заменить его. Гордость помешала мне исполнить мой долг, и я отказался. В память этого неповиновения я пошел сегодня на эту площадь и, придя на рынок в самое горячее время, обнажил себе голову и простоял так целый час перед ларем, которым прежде пользовался мой отец, подвергаясь насмешкам проходящих и суровости погоды. Я стоял, сокрушаясь сердцем, и надеюсь, что это наказание будет искуплением моего единственного, как мне кажется, неповиновения отцу». Многие ли из слушателей, чувствуя себя значительно хуже в своих грехах, чем упомянутые здесь лица, уподоблялись им в своем раскаянии? (См. Духовно-нравственные беседы Фаррара).

III. Христолюбивые братия! Сыны православной Церкви! Мы все блудные сыновья Бога, блудные сыновья Того небесного Отца, Которому Его единственный Божественный Сын оказывал на земле повиновение с такой любовью и таким благоговением! Будем искать помощи у Св. Духа для исполнения Его Заповедей. «Дети, повинуйтесь своим родителям в Господе, ибо сего требует справедливость» (Еф. 6, 1). Будем, братия, крепко помнить это великое наставление великого апостола. Да покаются и исправятся все, кто не был почтителен к своим родителям!

Как необходимо для каждого из нас воскликнуть пред Господом: «Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! Я согрешил против неба и пред тобою» (Лк. 15, 18). (Составлено по указанным источникам).

Двадцать третий день

Поучение 1-е. Св. благоверный князь Александр Невский

^{(Уроки из его жизни: а) помни час смертный и б) причащайся пред смертью св. Христовых Таин)}

I. Св. благоверный князь Александр Невский, память коего совершается ныне, жил в смутное время России. Ее раздирали междоусобия князей, области и города ее разоряли татары, страна новгородская терпела от набегов шведов, литовцев и ливонских рыцарей. Ливонские рыцари, будучи усердными католиками, хотели

обратить русских в католичество. В числе защитников русской земли славнейшим был Александр, второй сын великого князя Ярослава второго. Он родился в 1220 году и, с юности отличаясь мудростью, грамотностью и благочестием, заслужил любовь народа и милость Божию. Александр старался облегчить несчастия народа, заботился о правде и милости в судах, увещевал граждан к миру и милосердию, строил крепости из опасения вражеских набегов и победоносно отражал их. В течение одиннадцати лет своего великого княжения он принес много добра для веры, Церкви и народа. Несколько раз он предпринимал трудные и опасные поездки в орду для блага России. В одну из таких поездок, на обратном пути, в Городце Волжском, селе Нижегородской губернии, Александр тяжко занемог и, предчувствуя близкую смерть, о которой он никогда не забывал в течение всей своей жизни, принял схиму, с именем Алексия, сделал нужные распоряжения, благословил всех окружающих его и со всеми простился. Потом исповедался, приобщился св. Таин и скончался в ноябре 1263 г., на 44-м году жизни.

II. Из многих уроков, которые представляет нам жизнь св. благоверного князя Александра Невского, возьмем только два: первый – тот, что мы должны, по примеру св. царственного угодника Божия, всегда помнить о смерти, второй – тот, что, когда смерть приближается, мы должны всемерно стараться, очистив свою душу покаянием, причаститься св. Христовых Таин, как залога жизни вечной.

а) Великое и душеспасительное дело – помнить свой смертный час.

Рассказывают, что один узник, услышав с вечера, что его в следующее утро предадут смерти, от чрезвычайного страха сделался совершенно седым в продолжение ночи. Что же должно случиться при смерти с худым христианином, который слышал о гневе Божием, о неумолимом правосудии, о страшном суде Божием, о лютейших и вечных муках, когда совесть, как по списку, станет считать все его прежние поступки, когда представится очам его целая жизнь, подобно привидениям явятся – распутство, невоздержание, своеволие, гордость, дерзость, бесстыдная похотливость, буйная веселость, пьянство, развратные сообщества, сквернословие, скверные замыслы? И вот, за все это его уже призывают на суд, – менее минуты осталось для приготовления, смерть у порога, а вместе с ней – правосудие Божие!.. Мысль, что чрез час, чрез два, на самом опыте откроется, справедливо ли говорили, что есть ад и что должно предстать на суд Божий, – эта мысль как молотом ударяет в сердце. Тогда несчастный человек увидит себя стоящим между временем и вечностью, увидит быстро улетающее время и с такою же быстротою наступающую бесконечную вечность. Тогда он узнает, что чрез несколько часов последует то определение, которым навсегда решится судьба его. Тогда станут тесниться в беспокойном уме его разные мысли и представления. Каким явится ему грозный Судия? На каком престоле? Какие существа окружают Его? С каким гневом и в каких словах изречет Он определение Свое? Какой при этом будет страх? Какой трепет проникнет сердце? Какое беспокойство возмутит разум! Какой мрак покроет очи! – Но у кого достанет слов к описанию сего ужаса? Поистине, его и представить невозможно. Праведники, которые часто ожидают смерти, как спокойного пристанища, так иногда бывают поражены размышлением о страшном суде и Божием правосудии, что смерть, вообще для них вожделенная, представляется им даже горькою и страшною.

Праведен был Симеон, ради Христа избравший юродство — подвиг самый трудный, однако и он, при кончине своей, начал взывать к Иоанну диакону, своему другу: «Иоанне, всеми силами заботься о душе своей, чтобы после можно было спокойно перенести час смерти и без боязни перейти область сих мраков, одному только Богу известно, в каком я теперь нахожусь страхе и беспокойстве».

Дивной святости был великий Арсений, презревший сан сенатора, но при кончине своей и он весь дрожал и чрезвычайно смущался. Братия вопрошали его с удивлением: «и ты, отче, боишься смерти?» – «Да, – отвечал он, – страх сей возмущал меня в продолжение всей моей жизни в монашестве».