Полный курс лекций по русской истории. Часть 1

Платонов Сергей Федорович

С упадком Киева, когда его покинули старшие князья, должен был возникнуть вопрос и о том, где быть митрополиту всея Руси: оставаться ли ему в заглохшем Киеве или искать нового места жительства? Около 1300 г. митрополит Максим решил этот вопрос, переселившись во Владимир-на-Клязьме после одного из татарских погромов в Киеве. Уход владыки на север побудил галичских князей просить цареградского патриарха устроить особую митрополию в юго-западной Руси. Но патриарх не согласился разделить русскую церковь.

После смерти Максима он поставил на Русь митрополитом игумена Петра, волынца родом; а Петр, осмотревшись в Киеве, поступил так же, как Максим, и переехал на север. Официальным местопребыванием его стал стольный город Владимир; но так как в этом городе великие князья уже не жили, и за Владимир

спорили Москва с Тверью, то Петр решительно склонился в пользу Москвы, во всем поддерживал московского князя Ивана Калиту, подолгу живал у него в Москве и основал там знаменитый Успенский собор, наподобие Успенского собора Владимирского. В этом соборе он и был погребен, когда кончина застигла его в Москве. Его преемник, грек Феогност, уже окончательно утвердился в Москве, и таким образом Москва стала церковной столицей всей Русской земли. Ясна вся важность этого события: в одно и то же время в Москве образовалось средоточие и политической, и церковной власти и, таким образом, прежде малый город Москва стал центром "всея Руси". Предание говорит, что, создавая Успенский собор в Москве как главную святыню зарождавшегося государства, святитель Петр предсказал славное будущее Москвы Ивану Калите, тогда еще не получившему великого княжения. Благодарные москвичи необыкновенно чтили память Петра митрополита и причли его к лику святых, как "всея Руси чудотворца", вскоре же по его кончине.

Таковы были первые успехи, достигнутые московскими князьями благодаря их ловкости и выгодному положению их удела. Немедленно же стали сказываться и последствия этих успехов. При самом Калите (1328–1340) и при его двух сыновьях Семене Гордом (1341–1353) и Иване Красном (1353–1359), которые так же, как и отец их, были великими князьями всея Руси, Москва начала решительно брать верх над прочими княжествами. Иван Калита распоряжался самовластно в побежденной им Твери, в Новгороде и в слабом Ростове. Сыну его Семену, по словам летописца, "все князья русские даны были под руки": самое прозвище Семена "Гордый" показывает, как он держад себя со своими подручниками. Опираясь на свою силу и богатство, имея поддержку в Орде, московские князья явились действительной властью, способной поддержать порядок и тишину не только в своем уделе, но и во всей Владимиро-Суздальской области. Это было так важно и так желанно для измученного татарами и внутренними неурядицами народа, что он охотно шел под власть Москвы и поддерживал московских князей. К московским князьям приезжало много знатных слуг, бояр со своими дружинами, с юга и из других уделов Суздальских.

Поступая на службу к московским князьям, эти слуги усиливали собой рать московскую, но и сами, служа сильному князю, улучшали свое положение и становились еще знатнее. Быть слугой и боярином великого князя было лучше, чем служить в простом уделе; поэтому слуги московских князей старались, чтобы великое княжение всегда принадлежало Москве. Бояре московские были верными слугами своих князей даже и тогда, когда сами князья были слабы или же недееспособны. Так было при великом князе Иване Ивановиче Красном, который был "кроткий и тихий", по выражению летописи, и при его сыне Димитрии, который остался после отца всего девяти лет.

Вместе с боярством и духовенство проявляло особое сочувствие и содействие московским князьям. После того как митрополит Феогност окончательно поселился в Москве, он подготовил себе преемника — московского инока, москвича родом, Алексия, происходившего из знатной боярской семьи Плещеевых. Посвященный в митрополиты, Алексий при слабом Иване Красном и в малолетство сына его Димитрия стоял во главе Московского княжества, был, можно сказать, его правителем. Обладая исключительным умом и способностями, митрополит Алексий пользовался большой благосклонностью в Орде (где он вылечил болевшую глазами ханшу Тайдулу) и содействовал тому, что великое княжение укрепилось окончательно за московскими князьями. На Руси он являлся неизменным сторонником московских князей и действовал своим авторитетом всегда в их пользу. Заслуги св. Алексия пред Москвой были так велики и личность его была так высока, что память его в Москве чтилась необычайно.

Спустя 50 лет после его кончины (он умер в 1378 г.)

были обретены в основанном им Чудовом монастыре в Москве его мощи и было установлено празднование его памяти. Руководимое св. Алексием русское духовенство держалось его направления и всегда поддерживало московских князей в их стремлении установить на Руси сильную власть и твердый порядок. Как мы знаем, духовенство изначала вело на Руси проповедь богоустановленности власти и необходимости правильного государственного порядка. С большой чуткостью передовые представители духовенства угадали в Москве возможный государственный центр и стали содействовать именно ей. Вслед за митрополитом Алексием в этом отношении должен быть упомянут его сотрудник, преподобный инок Сергий, основатель знаменитого Троицкого монастыря. Вместе с митрополитом Алексием и самостоятельно, сам по себе, этот знаменитый подвижник выступал на помощь Москве во все трудные минуты народной жизни и поддерживал своим громадным нравственным авторитетом начинания московских князей.

За знатными боярами и высшим духовенством тянулось к Москве и все народное множество. Московское княжество отличалось внутренним спокойствием; оно было заслонено от пограничных нападений окраинными княжествами (Рязанским, Нижегородским, Смоленским и др.); оно было в дружбе с Ордой.

Этого было достаточно, чтобы внушить желание поселиться поближе к Москве, под ее защиту. Народ шел на московские земли, и московские князья строили для него города, слободы, села. Они сами покупали себе целые уделы у обедневших князей (ярославских, белозерских, ростовских) и простые села у мелких владельцев. Они выкупали в Орде русский "полон", выводили его на свои земли и заселяли этими пленниками, "ордынцами", целые слободы. Так множилось население в московских волостях, а вместе с тем вырастали силы и средства у московских князей.

Таким образом, первые успехи московских князей, давшие им великокняжеский сан, имели своим последствием решительное преобладание Москвы над другими уделами, а это, в свою очередь, вызвало сочувствие и поддержку Москве со стороны боярства, духовенства и народной массы. До конца XIV столетия, при Калите и его сыновьях, рост московских сил имел характер только внешнего усиления путем счастливых "примыслов". Позже, когда московские князья явились во главе всей Руси борцами за Русскую землю против Орды и Литвы, Москва стала центром народного объединения, а московские князья — национальными государями.

Князь Дмитрий Иванович Донской и Куликовская битва

Сыновья Ивана Калиты умирали в молодых годах и княжили недолго. Семен Гордый умер от моровой язвы (чумы), обошедшей тогда всю Европу; Иван Красный скончался от неизвестной причины, имея всего 31 год. После Семена детей не осталось вовсе, а после Ивана осталось всего два сына. Семья московских князей, таким образом, не умножалась, и московские удельные земли не дробились, как то бывало в других уделах. Поэтому сила Московского княжества не ослабела и московские князья один за другим получали в Орде великое княжение и крепко держали его за собой. Только после смерти Ивана Красного, когда в Москве не осталось взрослых князей, ярлык на великое княжение был отдан суздальским князьям. Однако десятилетний московский князь Дмитрий Иванович, направляемый митрополитом Алексием и боярами, начал борьбу с соперниками, успел привлечь на свою сторону хана и снова овладел великим княжением владимирским.

Суздальский князь Дмитрий Константинович был великим князем всего около двух лет.

Так началось замечательное княжение Дмитрия Ивановича. Первые его годы руководство делами принадлежало митрополиту Алексию и боярам; потом, когда Дмитрий возмужал, он вел дела сам. Во все время одинаково политика Москвы при Дмитрии отличалась энергией и смелостью.

Во-первых, в вопросе о великом княжении московский князь прямо и решительно стал на такую точку зрения, что великокняжеский сан и город Владимир составляют "вотчину", т. е. наследственную собственность московских князей, и никому другому принадлежать не могут. Так Дмитрий говорил в договоре с тверским князем и так же писал в своей духовной грамоте, в которой прямо завещал великое княжение, вотчину свою, старшему своему сыну.