Полный улет

Дэннис Пайк выбрал явно не тот день, чтобы бросить курить. Утром окно покрылось инеем, хлеб зачерствел, молоко прокисло, в лифте лежал мертвый наркоман, а теперь еще двое парней пытались залезть в его машину.

Бледно-желтый двудверный «Форд-эскорт» 1982 года выпуска был недорогой машиной. В нем не лежало ничего ценного, а магнитола была заперта в багажнике. Но этим парням было поздно что-либо объяснять: они уже разбили боковое стекло и лезли внутрь, чтобы открыть дверь.

— Эй! Что вы делаете? — закричал Пайк и яростно двинул свою тележку с покупками по направлению к ним. Та послушно понеслась, подпрыгивая, вниз по уклону Далстон-Кросс.

Мальчишки

равнодушно посмотрели на него. Лет по шестнадцать, может, меньше, в больших широких куртках на молниях, мешковатых джинсах и кедах.

В следующую секунду они снова занялись машиной.

— Я спросил, что вы делаете?

Ничего не сказав, они просто открыли дверь.

— Это моя машина.

— Это ведро с гайками, — сказал тот, что повыше, и повернулся к Пайку, поднимая бейсбольную биту.

Пайк вздохнул: все строят из себя американцев.

У парня были маленькие, широко расставленные глаза на тупом угрюмом лице. Он сделал пару шагов по направлению к Пайку, похлопывая битой по ладони.

— Вали отсюда!

Ну и день!

Все началось, когда Пайк налил молока в кукурузные хлопья, и оно свернулось. Вечером он забыл убрать хлеб, и тот зачерствел. А спускаясь в магазин на углу, обнаружил в лифте мертвого наркомана — молодого белого парня в джинсах и свитере. Волосы до плеч, так уже давно не носят. Похоже, сидел на героине. Пайк испытал нечто сродни ностальгии: теперь в моде был крэк. Нечасто случается увидеть настоящего старомодного наркомана. Он лежал, свернувшись клубком, в углу лифта, и сперва Пайк пнул его ногой, подумав, что тот спит или потерял сознание. Когда же понял, что наркоман мертв, даже мурашки пробежали по коже.

Мертвый мужчина в лифте. Рано или поздно это обязательно должно было случиться. С тех пор как для усмирения наркодилеров открылось отделение полиции на Сэндринэм-роуд, те перебрались в многоквартирный дом за углом. Они постоянно торчали там, прислонившись к дверям, прямо напротив тотализатора, стараясь выглядеть броско и в то же время неприметно. Пайку осточертело видеть людей, передающих друг другу деньги и «пожимающих» руки в коридорах и на лестницах.

Достав хлеб и молоко, он взял кассету с «Южным гостеприимством» [1] из «Маммос Видео» [2] для настроения. Ну что еще нужно! Позавтракав, Пайк устроился с чашкой чая в своем откидном кожаном кресле, взял пульт и включил магнитофон. Видак издал жуткий скрежещущий звук, картинка задергалась, и все погасло.

Он нажал кнопку, чтобы достать кассету, — ничего не вышло. Тогда Пайк приоткрыл крышку и попробовал достать ее вручную, но кассета застряла намертво. Магнитофон накрылся! Как назло, по телеку до вечера не было ничего интересного: только скучные дневные передачи про собак, семейные проблемы и бодрых австралийцев.

Что за поганый день!..

— Давай, вали, — парень с битой подошел ближе.

Не было никакой надежды, что охранник, сидевший в своей будке на другом конце парковки, увидит их, а даже если и увидит, что-нибудь предпримет. Промозглая ночь, и вокруг — никого. Парковка выглядела пустынной и заброшенной — всего пять машин. С одной стороны тянулись фабрики и склады, с другой —

проходила железная дорога, а третья примыкала к тыльной стороне торгового центра «Далстон-Кросс».

Приятель Биты в черной куртке «Наф-Наф», [3] которая была ему велика размера на два, ритмично кивал головой и гундел:

— Да, да, да, — без конца.

Пайк пожалел, что вчера вечером решил бросить курить, но это был пункт его плана: уволиться с работы, бросить курить и подготовиться к переменам. И тут нате!

— Эй, оставьте машину в покое, — сказал он, но подростки не прореагировали, Пайк представлял, как выглядит он в их глазах: жалкий старый очкарик с магазинной тележкой.

Он бросил взгляд на свои покупки в поисках возможного оружия. От французского батона пользы не будет, бутылочка с уксусом слишком мала, к тому же, если разобьется, может порезать руку.

— Неужели надо было разбивать стекло? — спросил он, чтобы потянуть время. — Вставлять — такая морока.

— Ой, какая жалость, — издеваясь, сказал Бита.

Наф-Наф рассмеялся. В этот момент Пайк высмотрел среди покупок замороженного цыпленка.

— Ладно, может, просто уйдете, а? И забудем о стекле. Я вчера бросил курить, мне и без вас хреново.

— А может, ты просто уйдешь, мужик? — Парень с вызовом поднял биту.

Детки-конфетки.

Пайк всегда ходил в супермаркет на Далстон-Кросс по вторникам. Он приходил сюда и в другое время, и в другие дни. Но только вечером во вторник, в половине восьмого, здесь было мало народу. Пайк ненавидел толкотню.

Он знал, что в магазине на Ридли-роуд, совсем рядом, цены были вдвое ниже, но это было неважно. Пайку нравилось войти в магазин, загрузить тележку недельным запасом продуктов, быстро расплатиться и уйти. Более того, прямо за «Далстон-Кросс» находилась эта огромная парковка, и ему не приходилось далеко тащить тяжелые пакеты.

«Далстон-Кросс» представлял собой закрытый торговый центр с собственной звонницей. Пайк узнал об этом от кого-то из покупателей, стоявших с ним в очереди. Что ж, понятно: северо-восточная часть Лондона как раз знаменита колокольнями в итальянском стиле.

Внутри была устроена пещера Санта-Клауса и играла рождественская музыка. Вокруг пещеры располагалась площадка с двигающимися куклами, которые разыгрывали сцену Рождества, а еще там были эльфы, гномы и лесные жители в костюмах викторианской эпохи. Было что-то неуловимо зловещее в ритмично кивающих и машущих руками куклах посреди пустынного зала. Множество фигурок свисало с потолка, словно на какой-то жуткой рождественской скотобойне.

Однако бродить среди покинутых, ярко освещенных прилавков громадного супермаркета было приятно. Процесс, безусловно, доставлял Пайку удовольствие. Неожиданно для себя он обнаружил, что живет в предвкушении этого еженедельного ритуала и после утренних неприятностей поход в «Далстон-Кросс» был как нельзя кстати.

И надо ж было такому случиться!

Бита шел на Пайка с абсолютно бесстрастным выражением на лице.

— Пеняйте на себя, — сказал Пайк.

Выхватив замороженного цыпленка, другой рукой он одновременно толкнул на парня тележку, чтобы отвлечь внимание. В момент, когда тот приготовился остановить несущуюся на него тележку и посмотрел вниз, Пайк, словно ядро, метнул птицу, и та впечаталась парню прямо в лоб. Одновременно мимо с грохотом пронесся лондонский поезд северного направления, и Пайк боковым зрением уловил мелькание света и лиц пассажиров.