Поломанная любовь
Шрифт:
Маме больше не приходилось сглаживать углы, потому что я прекратила препятствовать.
Говорить все это Ленуру не хотелось, и потому я промолчала и сказала вовсе не то.
– Ни на что.
– Правда? – он повернулся ко мне лицом, и сейчас его силуэт подсвечивался закатным солнцем.
– К чему этот разговор? Какой смысл в твоих вопросах?
– Просто интересно, как бы повела себя ты, поступи я иначе.
– Ах вот оно что, ты не услышал спасибо и обиделся?
Черты лица ожесточились, а губы стали прямой линией.
–
– Нет, – упрямо заявила я и вскочила, когда Ленур двинулся на меня.
Глава 8
Мне несомненно хотелось обвить руками эту аккуратную, длинную шею, что сейчас вытянулась и стала похожей на гибкий стебель тюльпана, и сжать свои пальцы, но я был не таким.
Причинять боль женщинам – табу. Однако я говорил ей вещи, которые никогда бы не сказал никому. Я был зол, но это служило плохим оправданием.
Наряду с мыслями о скорейшем разводе, я все еще думал о том, как было бы хорошо нам вместе в браке. В другом браке, который не начинался бы вот так с обмана и злости.
Глупая девчонка.
Она раздражала и заставляла ярость бурлить в моих венах, но она же и остужала пыл.
Я все еще видел ее глаза, губы, которые не улыбались мне, но память не сотрешь. Я помнил, как эта улыбка преображала красивое лицо.
Моя жена была красивой девушкой, но красота не затмевала ее лживую сторону.
Лале все еще сидела на кровати, когда я остановился перед ней.
В глазах плескался вызов, но страх преобладал. В ней было так много страха, который она прикрывала отвагой, остроумными фразочками или простой ненавистью. Она ненавидела меня, это было ясно как день, но там было много ненависти, будто на весь мир припасла.
Я протянул руку, и она дернулась в сторону, словно хотела уйти от удара. Потом поняла, что я и не планировал ее бить, но возвращать лицо прямо не стала. И все же, я коснулся мягкой щеки.
Глаза все еще видели ее нежной, обнаженной… невинной.
Пальцы на ее коже ожили и стали водить круги. Я не хотел, чтобы она меня боялась, и безысходность этой ситуации заставляла идти по другому пути. Для нас выход был только один.
Пока я прикасался к ней, Лале замерла, и из ее глаз потекли слезы, а дыхание участилось.
Опустив руку, я сделал голос максимально мягким, на сегодня довольно злости и противостояния.
– Я закажу ужин в номер, можешь пока что принять душ.
С этими словами я вышел из спальни и остался в гостиной.
За дверью была тишина еще минут десять, лишь после этого она побродила по комнате, и дверь в ванную захлопнулась.
Ужин прошел в тишине. Удивительно, но Лале не фыркала на еду,
Одно было ясно, она не назовет мне имя того ублюдка, но, если я «ослаблю» бдительность, обязательно побежит встречаться за моей спиной. Подло, глупо и предсказуемо, но так важно для меня.
Как бы мне ни хотелось, но спать на диване не вышло. Он был слишком маленьким и неудобным.
Лале уже лежала в постели, когда я вошел в спальню. При этом она освободила вторую половину кровати.
«Предусмотрительно», – подумал с улыбкой.
Мы не произнесли ни слова, до тех пор, пока я не лег и не попытался залезть под одеяло.
– В шкафу второе одеяло, – выпалила она спешно, лежа спиной ко мне.
Усмехнувшись, я встал, взял его и наконец лег.
Ужасно хотелось спать… но у меня не получалось даже на пару минут прикрыть глаза. Понятия не имею, сколько я так лежал в попытке уснуть. Ничего не выходило.
Я повернулся к моей жене и обнаружил, что напряженные до этого плечи, сейчас были расслаблены. Дыхание стало спокойным. Она явно спала.
Темные волосы лежали на подушке, образуя узор и мягкий аромат, доносился до моего носа.
У нее был приятный аромат, который я запомнил еще с брачной ночи, пока пытался ласкать и быть нежным, пока осыпал поцелуями ее тело.
Сейчас я устал, чтобы злиться. Я просто думал и думал, обнаружив себя в какой-то момент лежащим к ней почти вплотную, с зарытым в ее волосы носом.
Ревность выжигала все изнутри от мысли о ней и ком-то другом, но я знал единственное решение для нас двоих – отдать ее тому другому. Тому, кого она слепо любила. Тому, кому, вероятнее всего, была попросту не нужна.
С этими мыслями я и уснул, а под утро раскрыл объятия, скрывая свою непозволительную слабость к женщине, которая так и не станет моей.
Я почувствовала, когда тепло пропало, и резко вынырнула из сна. Моя спина все еще казалась слишком горячей, а волосы, теплыми, будто кто-то в них… дышал.
Повернув голову к Ленуру, я увидела, что он спит на своей стороне кровати. Под своим одеялом.
А потом подумалось, что у меня, должно быть, не все дома, потому что, то, как он меня ненавидит, не сравнится даже с моей ненавистью.
«Глупо, Лале».
Я тихо встала и прошла в ванную, чтобы умыться и переодеться. Мне не хотелось, что мужчина видел мой наряд. Перед свадьбой мама выбросила все мои пижамы со штанами и накупила кружевных и полупрозрачных пеньюаров.
Так же тихо выйдя из спальни, я не смогла бы заказать кофе и завтрак, поэтому просто вышла на балкон.