Полоса везения, или Все мужики козлы
Шрифт:
— А если очень захочется? — засмеялась я нервно, потому что мне захотелось этого при первой же встрече.
— Безусловно, ты вольна поступать, как тебе угодно, только зачем тогда спрашивать у меня совета? — сухо заметила тетушка.
— Да нет, Лиза, ты кругом права, я действительно за последние годы утратила всякую уверенность…
— А я тебе сколько твердила, что в твоем возрасте нельзя быть одной. И тем не менее постарайся не терять головы… Ты ведь ровным счетом ничего о нем не знаешь. Даже фамилии. Может, он бандит!
— Не похоже! И потом, я тут почитала во время болезни
— Маша!
— Да я же шучу!
— Когда он к тебе придет?
— В половине восьмого, а что?
— На сколько времени рассчитан твой ужин?
— Не поняла.
— Ну за сколько вы можете все съесть? За час управитесь?
— Понятия не имею! Думаю, с выпивкой это может растянуться и на все два. А какое это имеет значение?
— Ну, с порога он на тебя скорее всего не набросится…
— Вряд ли.
— Значит, после ужина, когда вы оба расслабитесь… Вот тогда-то я тебе и позвоню!
— Зачем?
— Чтобы воззвать к твоему благоразумию!
Я расхохоталась.
— А если будет уже поздно? Или, наоборот, слишком рано?
— Маша, я позвоню, а решать в любом случае тебе.
— Ладно, звони, возможно, и в самом деле я этим воспользуюсь. Потому что вдруг мне захочется от него поскорее избавиться? Ведь при ближайшем рассмотрении он может оказаться достаточно противным. Напьется и еще неизвестно, что из него полезет.
— Вот! Наконец-то я слышу нормальные речи, а не идиотский влюбленный лепет. Постарайся сохранить такое настроение до вечера и все будет в порядке. Главное, не считай заранее, что это тот суженый, которого конем не объедешь. И выясни первым делом его фамилию.
— Это я уже усвоила. Спасибо за поддержку, Лиза!
— До вечера, детка! Я непременно позвоню!
Ровно в семь я была уже полностью готова. Одета, причесана, подкрашена. И, разумеется, надушена. Стол я накрыла в комнате и даже свечи в подсвечниках приготовила. Рождество как-никак! Взяв на руки Гешу Глюка, я уселась перед телевизором, чтобы скоротать время до прихода Максима Павловича. Судя по вчерашней встрече, он достаточно пунктуален, впрочем, сейчас в Москве такие пробки, а он ведь за рулем… Стоп! Он собирается пить, значит, либо приедет без машины, либо… Либо намерен остаться тут до утра? Каков наглец! Первым делом надо выяснить не фамилию, а каким транспортом прибыл. Но с другой стороны, даже если он приедет без машины, где гарантия, что он не намерен тут ночевать? Господи, как мне это надоело! Да не буду я ни о чем думать. В любом случае, если я не захочу, он здесь не останется. Что за идиотские сложности возникают у бабы, отвыкшей от нормального общения с мужиком! Я почти уже в старую деву превратилась. Подумаешь, большое дело — накормить ужином малознакомого человека, а я возвела это в невесть какую проблему, дура несчастная. Тоже мне, повод для драмы!
Я была так зла на себя, что вскочила с дивана, забыв про Гешу, который мирно спал у меня на коленях, и бедняжка свалился на пол.
— Гешенька, прости меня, корову окаянную!
Я положила котенка на диван, а сама кинулась в кухню выпить воды.
Раздался звонок домофона. Явился, не запылился!
— Кто там?
— Маша, откройте, пожалуйста!
Открою, куда ж я теперь денусь. Я прильнула к глазку. Услыхала, как подъехал лифт. Потом раздался топот. Ага, это он сбивает снег с ботинок. А вот и он! Тащит что-то огромное и непонятное. Я поспешила распахнуть дверь.
— Здравствуйте! Что это у вас?
— Привет! Это елка! Или у вас уже есть?
— Нет… Боже, какая прелесть!
Он принес елку в большом деревянном бочонке, стройную, не меньше метра высотой и неимоверно пушистую.
— Куда ее поставить, а то она тяжелая, стерва! — пропыхтел он.
— Вот сюда, в комнату. В этом углу она отлично встанет!
— Может, я сначала ботинки сниму?
— Не вздумайте! Я этого не выношу!
Наконец он поставил елку, куда было велено.
— Хороша, правда? Я просто не мог удержаться. Она у вас долго простоит. Надо ее только поливать…
— Спасибо, она просто чудо! Да вы раздевайтесь, а то уже взмокли.
— Это верно! И вот еще…
Он протянул мне висевший на запястье пластиковый пакет.
Там оказалась большая бутылка водки и две бутылки моего любимого вина «Либфраумильх», которое у нас почему-то неизменно называют «Молоком любимой женщины», что неимоверно глупо и даже немножко неприлично, потому что на самом деле это всего лишь «Молоко Мадонны». Кстати, и на этикетке изображена Мадонна. Но об ошибках и глупостях перевода я могу говорить часами.
— Вы позволите помыть руки?
— Конечно!
В комнате упоительно пахло хвоей. Если очистить апельсин, то будет настоящий рождественский запах.
— Маша, я вижу, стол накрыт, и, честно говоря, умираю с голоду!
— Отлично, садитесь! У меня все готово! Осталось только нарезать хлеб, а это одно мгновение!
— Что будем пить, я вижу тут у вас тоже напитки…
— Начнем, пожалуй, с водки.
— Я с вином не промахнулся?
— Наоборот, чудесным образом угадали мое любимое.
Он открыл бутылку, налил и голодным взглядом окинул стол.
— Максим Павлович, попробуйте вот этот салат…
— Ох, только не надо так официально, — скривился он, накладывая себе салат. — Зовите меня просто Максом. Все, Маша, если я сейчас что-нибудь не съем… Ваше здоровье, Маша!
Он опрокинул рюмку и принялся за еду. Смотреть, как он ест, было приятно. С удовольствием, но без жадности, хоть он и был очень голоден.
— А что это я ем? — спросил он. — Очень вкусно, но непонятно.
— Секрет фирмы! Ешьте, ешьте, возьмите вот это…
Утолив первый голод, он налил еще водки, поднял рюмку и посмотрел на меня.
— Господи, Маша, я полный идиот!
— Почему? — улыбнулась я. Мне было с ним легко и спокойно, как будто я знала его всю жизнь.
— Вы сегодня такая красивая… И вам так идут эти листья…
— Какие листья? — не поняла я.
— На блузке… Совсем в цвет волос…
— Эту блузку доставили мне вы!
— И я первый вас в ней увидел, да?
— Да. Ешьте, ешьте, не стесняйтесь, но предупреждаю, будет еще и горячее.