Полоса везения, или Все мужики козлы
Шрифт:
— Да нет, как правило, совершенно неприлично…
Я рассказала ему о наших обычных расценках, он просто за голову схватился.
— Е-мое, как же вы живете?
— Да в последнее время удалось кое-что заработать. Но какая у меня машина, вы видели…
— Машина еще та… Ну ничего, я вам подберу нормальную тачку. Вы меня, конечно, извините, но… вы что, в разводе?
— Да, в разводе.
— И я тоже в разводе, уже шесть лет.
— А дети есть?
— Нет. Был мальчишка, но умер, когда ему три недельки стукнуло… после этого мы с женой
— К сожалению, нет. Только кот.
— Куда это годится, Мария, такая женщина, и одна с котом, прям как старая дева… А чего вы в какую-нибудь крутую фирму переводчицей не устроились?
— Не попалась мне на пути крутая фирма, где требуются переводчицы.
— Хотите, я поспрашиваю? У меня клиенты в разных фирмах работают.
— Да нет, Сережа, спасибо, не стоит. Я предпочитаю работать дома и заниматься своим прямым делом. Я люблю свою работу.
— Странные вы люди…
— Кто мы?
— Интеллигенция…
— Вы что-то имеете против интеллигенции?
— Наоборот! Я от нее тащусь. И от вас, Мария, я просто охренел. Прям глаз оторвать не могу. Я для вас что хотите сделаю…
— Вы очень славный человек, Сережа…
Он рассмеялся, но не без горечи;
— Вы так это сказали, что козе понятно: вы славный, Сережа, но болван.
— Ничего подобного, вы действительно очень славный человек и… Я за последние дни совсем дошла… столько всего случилось, а сейчас вот сижу с вами и мне хорошо, спокойно.
В его больших серых глазах светилось сочувствие. Он, очевидно, хотел что-то спросить, но постеснялся. И подлил мне еще вина.
— Пейте, Мария, вкусно ведь!
— Вкусно, — подтвердила я.
— Мария… А можно задать бестактный вопрос?
— Валяйте, — улыбнулась я.
— Вы что, совсем одна, даже этого… бойфренда у вас нет?
— Был, до вчерашнего дня.
— Понял.
— Да не берите в голову, Сережа… Это бывает с женщинами. Все не так страшно.
— Тогда вам надо темные очки надеть, — не глядя на меня сказал он.
— Темные очки?
— Ну да… У вас, извиняюсь, глаза, как у больной собаки. Ох, простите, что я говорю…
— Ничего, все нормально, Сережа, — усмехнулась я. — Это пройдет. Больная собака не обязательно умирающая.
— Если ее лечить! — довольно решительно заявил Сергей. — Мороженое будете?
— Нет, спасибо.
— А кофе?
— С удовольствием.
Кофе тут был великолепный.
— Ах, хорошо… — сказала я, отпив глоток. — Спасибо вам огромное, Сережа.
— Не за что.
После обеда он отвез меня домой. Когда его «БМВ» въехал во двор, я сразу заметила возле своего подъезда знакомый «фольксваген-пассат». Так, только этого мне и не хватало! Я хотела было попросить Сергея высадить меня у въезда во двор, но потом решила — может, так оно и лучше. Пусть Макс видит, что я могу и без него обойтись.
«БМВ» подкатил к подъезду, Сергей вышел, открыл мне дверцу (откуда он знает все эти штуки?) и, глядя мне в глаза, спросил не без робости:
— Мария, можно
— Конечно, Сережа, я надеюсь, что вы придумаете что-то насчет машины…
— Да, да, обязательно!
— Спасибо вам за все, за обед и за заботу!
Заметив, что Макс вылезает из машины, я встала на цыпочки и поцеловала Сергея в щеку. Он совершенно ошалел.
— Мария! Я…
— До свиданья, Сережа!
Я повернулась и двинулась к двери, делая вид, что просто не замечаю Макса. Он стоял возле своей машины, с интересом за мной наблюдая. И, похоже, то, что он видел, ему совсем не нравилось. Я вошла в подъезд, и тут же за мной вошел Макс.
— Маша! — окликнул он меня. — Не притворяйся, что ты меня не видишь!
— Я просто не хочу тебя видеть! Ты для меня больше не существуешь.
— Я уж вижу… Для тебя теперь существует только этот крутой парень на «БМВ». Быстро же ты утешилась!
— А по-твоему, я должна день и ночь лить слезы из-за того, что ты женишься на этой швабре? Скорее, тебе надо сокрушаться по этому поводу.
— Маша, зачем ты так… Я ведь люблю тебя…
— Знаешь, Макс, я женщина скромная, меня вполне устраивала половина, а вот трети мне, извини, маловато. Как, впрочем, и твоей Лидочке. Ты слишком любвеобилен, Макс. Меня предупреждали, а я не верила…
— Ты просто ничего не понимаешь… Это жестоко…
В этот момент из лифта вышла девочка с ирландским сеттером и смерила нас любопытным взглядом.
— И вообще, это не место для объяснений. Да и объясняться нам незачем. Всего хорошего, Макс!
— Позволь мне зайти к тебе… я должен все-таки объяснить…
— Не нужно. Все понятно и так. Прощай, Макс!
И я ступила в лифт. Он на мгновение замешкался, и дверцы лифта сошлись буквально у него перед носом.
— Ну и черт с тобой! Пропади ты пропадом! — донеслось до меня.
Вот это и в самом деле был конец. Отличный финал по всем законам драматургии. Правда, финал не для трагедии, а в лучшем случае для трагикомедии. А вернее, для идиотской комедии, до невозможности глупой и нелепой. Прощай, Макс!
Дома я дала волю слезам. Но наплакавшись, подумала, что надо сегодня же позвонить Вырвизубу и сказать, что могу приступить к работе, не дожидаясь первого числа. Работа — самое лучшее лекарство от любви. Только не связывайся с этим Сережей, предостерег меня внутренний голос. Не пытайся вышибать клин клином, не поможет! Да что я такого сделала? Сходила с ним в ресторан, и только-то. Никаких авансов я ему не давала, а машина новая мне нужна позарез, ну, не новая, но другая. Да этот парень на тебя запал! Ну и что? Я же не виновата, что нравлюсь, просто, по-видимому, сорок лет — мой возраст. У каждого человека есть свой возраст. И мой возраст — сорок! Что ж теперь делать? Постараться не терять голову, совсем тихо прошептал внутренний голос. Молчи, дурак, сказала я ему и позвонила Вырвизубу. Тот безумно обрадовался и пригласил завтра в двенадцать прибыть в редакцию.