Полосатый Эргени (сборник)
Шрифт:
Через несколько минут оправившийся от страха Савва разглядел, что темнота неполная. Он лежал на спине лицом вверх и вдруг осознал, что смотрит в небо через узкую, не более пяти сантиметров, щель над головой. Попытался подняться, это ему удалось, но встал только на корточки и то сильно сгорбившись. Больше свободного пространства не было. Он ощупал над головой и с боков — борта, шитые доской внахлест. Днища у лодки теперь не было — борта сходились книзу узким острым клином. Савва не мог понять, как получилось такое.
Дело в том, что, когда зверь пронесся промене валунов, лодка, которую он волочил, оказалась
Прошло не меньше часа, прежде чем Савва полностью очухался, осознал все, что произошло, оценил свое положение, взвесил все имеющиеся шансы. Шансы эти были мизерными: перочинный нож в кармане. Им, пожалуй, можно прорезать борт, но на это уйдет не один день, потому что нож тупой и маленький, а доски толстые, старые, крепкие, смоленые... И еще: маленькая надежда на случайных прохожих. Даже очень маленькая, потому что здесь не улица города, а лес за озером, которое Савва переплыл. Правда, на том берегу есть деревушка, но там всего два жилых дома, и это ведь за озером, не меньше двух километров по воде, а по берегу и того дальше...
Сначала Савва сидел скорчившись и плакал. Потом стучал ногой в борт лодки и кричал, чтобы его услышали. После этого долго прислушивался. Ветер посвистывал и завывал в бортах, шелест близких волн звучал в ушах Саввы гулко и угрожающе, усиленный закрытой лодкой, как корпусом гитары.
К счастью, на руке были часы, и он не потерял счет времени. Резать, точнее, ковырять борт ножом было очень неудобно. Маленькая ребристая рукоятка врезалась в руку больше, чем лезвие в доску, которое оставляло в дереве лишь не очень глубокие царапины. Савва работал отчаянно, но результатом были только кровяные мозоли на руке, а потом и на другой, когда он сменил руку.
К вечеру он почувствовал голод, очень хотелось пить и еще кое-что хотелось. Но Савва вынужден был терпеть. Ладони горели, а в борту лодки появилась только узкая впадина шириной в сантиметр и длиной не больше ладони, — прорезать доску насквозь пока не удавалось. Савва был в отчаянии. Он подолгу отдыхал, лежа на спине, поджав ноги, потому что их некуда было вытянуть. Лежал и думал. О жизни и смерти. О силе и мудрости природы. О том, что могучий лось сейчас разгуливает по лесу, а он, Савва, сидит в деревянной западне, в которую его посадил именно тот самый лось. Думал о том, что это, пожалуй, и справедливо. Он знал, что рано или поздно выберется из плена, обойдет озеро и доберется до деревни. Но все это будет не скоро и не легко. И снова хватал ножичек, втыкал его в плотную, прочную, закостеневшую доску и ковырял, ковырял, ковырял...
Как-то быстро стемнело, и через щель вверху стали видны звезды. В эту пору вместе с ночью в лес уже приходил холод, но внутри своей тюрьмы Савва не мерз. Видимо, надышал, да и почти все время работал. Хорошо еще, что не было дождя.
И вдруг случилось несчастье. Сломался нож...
Савва осмотрел, точнее, ощупал в темноте обломок, торчащий
Спас его знакомый мужик из этой самой деревушки, где было два жилых дома. Утром он собирался на рыбалку, вышел осмотреть озеро: откуда ветер, сильная ли волна? И заметил на другом берегу странный серый предмет между камнями, которые утром выглядят совсем белыми. Это была как будто бы лодка... Откуда там быть лодке на рассвете? Да вроде и Савва, который приезжает сюда из города, вчера еще утром ходил возле соседней пустующей избы. Уж не случилось ли чего?
Он прыгнул в лодку, переплыл озеро и, разрубив топором доски, освободил пленника...
Когда они уже отгребали от берега, вдруг послышался треск ломающихся сучьев. Оба обернулись: вдоль отмели, по лесной опушке, проходил крупный лось. Савва тотчас узнал “своего” быка.
— Жаль, ружья не прихватил, — проворчал Саввин спаситель.
— Да иди ты со своим ружьем! — так цыкнул на него Савва, что тот опустил весла.
Савва стоял в лодке, завороженно глядя на огромного рогатого зверя, и вдруг непроизвольно стянул с головы кепку... Стояла нетронутая тишина. Только дважды невдалеке фыркнул уходящий лось.
В. Потиевский
ВОР
Звали его Вор. И надо сказать, что не без оснований. Деревня, в которой он поселился, была небольшой — дворов тридцать. И все здесь — от мала и до велика — знали, что он обитает в деревне, называли его не иначе как только Вором и очень желали с ним расправиться. Но не тут-то было. Где он живет, не знал никто.
А он устроился на деревенской окраине под избой, точнее, под сараем, пристроенным к избе. Под тем же домом, с той стороны, где был курятник, поселилась его подруга — самка с четырьмя щенками. Нижний венец избы подгнил, и новые непрошеные жильцы разместились внутри бревна, в дупле, предварительно расчистив его от трухи.
Крупный — с большую кошку, — сильный, ловкий и хитрый, Вор умел мгновенно исчезать, затаиваться, быстро и неслышно пробегать по открытому двору и скрываться неизвестно где. Но все это были чужие дворы. В своем, где жил, он кур не трогал, и никто не подозревал, что его гнездо находится именно там. Этот небольшой зверь — лесной хорек — нарушил спокойствие целой деревни.
Он не участвовал в кормлении своих детенышей — это делала мать, — но весьма оберегал выводок. Черный хозяйский кот, пытавшийся как-то ночью сунуться в гнездо с хорятами, едва унес ноги. С тех пор он сторонился этого края избы и к курятнику даже близко не подходил. Иметь дело с Вором, ловким и злым, было опасно.