Половина любви
Шрифт:
— Одно слово: я или она!
Выставив ультиматум, Ольга вдруг испугалась. Она ожидала, что муж начнет оправдываться. Она уже решила, что простит его, но, конечно, не сразу. Но Игорь продолжал молчать.
Автомобиль остановился у светофора. Игорь наконец отважился и нарушил паузу:
— Разве тебе не ясно, Оля?
— Что мне должно быть ясно? — Ольга тотчас вспомнила злополучное утро: Игорь в нежно-зеленом пушистом халате. Дома он ходил в спортивном костюме. Она снова почувствовала, что, несмотря на принятое успокоительное, в висках гулко застучала кровь.
— Как
— Ты уйдешь к ней?
Игорь лавировал среди мешающих автомобилей, мощность джипа позволяла ему без труда обгонять их.
— Я сниму квартиру и поживу один, — солгал он.
Игорь был уверен, что второй раз Ольга не посмеет ворваться в квартиру Елены.
Последнюю ночь он провел в их квартире на Московском проспекте. Он постелил себе на диване в кабинете, оставив Ольгу одну на супружеском ложе. Перед сном она пришла к нему и села у ног:
— Игоречек, не уходи. Я все тебе прощу. Ни единым словом не напомню о происшествии. Не покидай меня, родной.
— Оля, не надо. Тебе вредно волноваться. Я уже все решил. Нам надо разъехаться, хотя бы на время. Надо понять, нужны ли мы друг другу.
— Ты просто бессовестно бросаешь меня! — Голос Ольги крепчал. Ноты отчаяния в нем перемежались со злостью. — Я мать твоего сына. Денис! — окликнула она сына, который занимался в своей комнате. — Денис! Отец отшвыривает меня, как половую тряпку. Денис, сыночек… — Ольга заскулила, как брошенный котенок, уткнувшись головой в ладони.
Денис замаячил на пороге, не зная, что делать. Ему было жаль мать. Но и отца он любил тоже.
— Ну, ма, успокойся. Отец пошутил, — пробасил Денис. Для него услышанное было громом среди ясного неба. — Папа, ты шутишь?
Но Ольга, продолжая всхлипывать, продолжала:
— Денис, дружочек, ты не знаешь, почему я оказалась в больнице. Твой отец…
— Ольга! — повысил голос Игорь. — Еще одно слово, и ты навсегда вычеркнута из моей жизни. Не надо вмешивать сына. Иди, Денис, в свою комнату.
Мы с мамой тут сами разберемся.
Ольга замолчала. Женская интуиция подсказала ей, что сейчас она может потерять все. Не только самого Игоря, но и материальные блага, связанные с ним. Нет, полного разрыва она не хотела. Денис еще потоптался и покинул кабинет отца. Скоро и Ольга ушла в спальню.
Игорь учился жить вместе с Еленой, а также заново устраивал свое личное пространство. —Компьютер, магнитофон, видик и почти все книги он оставил в семье. Забрал лишь часть личных вещей да несколько особенно памятных ему книг. Верная «Каштанка» оказалась в их числе. Игорь и себя немного чувствовал бедодагой-псом, который после долгих лет выступлений в цирке вернулся к простой, без прикрас жизни. Игорь купил еще одну книжную полку, на которой поселил своих давних друзей. Пришлось повозиться и с компьютером Елены. Он дополнил его современными блоками, установил новый дисплей с большим экраном. Подключил компьютер к Интернету и долгими вечерами, после работы, путешествовал по сайтам, выискивая новинки. Елена набирала
Столкнулся Игорь в новом доме и с непредвиденными осложнениями. Елена категорически не выносила табачного дыма, не позволяя курить ни в ванной, ни в туалете. Поскольку балкона в квартире не было, Игорь выходил курить на лестницу. Сорокалетнего мужчину, не имеющего возможности с комфортом курить на своем диване, Игорь жалел больше всего. Однако не спорил с Еленой.
Открылись и другие отрицательные моменты в его нынешней жизни. Достижения Елены в области кулинарии были почти на нуле. Она могла приготовить незатейливый суп, сварить кашу или поджарить котлеты. Но ей не хватало фантазии и изобретательности, чудеса которых проявляла на кухне его бывшая жена.
Самым же неприятным сюрпризом для Игоря оказалась необходимость ежедневно стирать собственные носки. Почти двадцать лет Ольга ограждала мужа от подобных мелочей. Он даже не представлял, что может быть иначе. Грустное открытие он сделал в первый же день, поселившись у Елены. Он вывалил из сумки на диван полдюжины несвежих носков (они скопились, пока Ольга находилась в больнице) и весело спросил, осваиваясь в новой квартире:
— Куда это добро девать?
— Замочи, Игореша, в белом тазике. Порошок внизу, под ванной. Через часик простирнешь.
Это «простирнешь» больно резануло его уши. Однако через час Игорь с упоением теребил свои носки в бурой от грязи мыльной воде. Он даже почувствовал приятное волнение: всколыхнулось ощущение студенческих лет, когда он в последний раз стирал носки. Только теперь Игорь понял, что он действительно начинает жизнь с нулевого меридиана.
Во всем остальном, что не касалось быта, Игорь чувствовал себя на вершине счастья. Когда он работал на компьютере, читал рукопись нового автора или даже просто детектив, никто не беспокоил его.
Елена не включала радио, телевизор смотрела в наушниках, находила себе тихое занятие. Удаляясь на кухню готовить, плотно прикрывала дверь. Так что шум льющейся воды и другие хозяйственные звуки не отвлекали Игоря.
Но едва его захватывала интересная мысль, он звал Елену:
— Слушай, Елка, что здесь написано. — Игорь прижал ладонью страничку «Риторики» Аристотеля и процитировал:
— «Очевидно, что обязанность оратора — привести слушателей в такое состояние, находясь в котором люди сердятся, и убедить их…»
— Я тоже, когда утром читала эти строчки, обратила на них внимание…
— Ты читала? — перебил ее Игорь.
— Ну да, — пожала плечами Елена, не понимая, что удивляет Игоря. — Так вот. Наши политики точь-в-точь следуют советам греческого философа.
Вначале раззадорят слушателей, приведя явно отрицательные факты, а, вызвав их справедливый гнев, потом умело направляют этот гнев на своих противников. Обвиняют их во всех тяжких.
Игорь в очередной раз поразился логичности ее рассуждений. Но главная радость их совместной жизни состояла в полном единстве взглядов, самого существования. Елена во всем одобряла Игоря: в делах, начинаниях, даже вкусах. Свои предложения она высказывала в вопросительной форме.