Половина любви
Шрифт:
В реальной жизни все было иначе.
Они снова вышли на улицу. Игорь не удержался и укорил Елену:
— Почему ты не дала мне уладить дело с инспектором? Могли бы уже на майские праздники расписаться!
Елена понимала, что Игорь старался не только для себя, он хотел угодить и ей. Он нетерпелив, как мальчишка. Но для нее важнее чистота. Подкупать инспектора ЗАГСа — все равно что подкупать судьбу. Пусть все идет как положено.
Елена даже себе не призналась бы, что не до конца верит Игорю. Она не хотела стать обманутой женой. Лучше быть любимой
У Игоря с Ольгой был один нерешенный вопрос — дача. Владение Князевых в Петтяярви оставалось спорной территорией, подобно русско-японским островам. Здесь были ели и березки, которые выросли вместе с Игорем. Беседка, сколоченная еще его отцом. А самое главное, здесь сохранились лишние вещи, которым в городской квартире не могло быть места. В рассохшемся шкафу, притулившемся на чердаке, хранилась старая, ветхая одежда. Здесь висело даже цветастое платье мамы, в его подол утыкался лицом маленький Игорек! Сколько раз Ольга намеревалась расчистить чердак от рухляди, но Игорь уговаривал ее отложить экзекуцию. Привязанность Игоря к вещам своего детства всегда раздражала Ольгу. Она рано покинула родной поселок, и ей казалось естественным начинать взрослую жизнь с новыми вещами.
С другой стороны, все вновь обретенное ею в жизни становилось ее безусловной собственностью.
На даче в Петтяярви она провела двадцать лет — двадцать летних отпусков. Здесь вырос ее сын; Денис передал отцу, что мать собирается оспаривать дачу по суду.
Игорь поделился своей бедой с Еленой. Вначале та легкомысленно воскликнула: «Да отдай, Игорек, ты им эту дачу! Мы и без нее обойдемся. У нас теперь машина имеется. Можно по выходным к заливу, в лес выезжать. А если очень захочешь, подкопим денег, новую дачу выстроим». Однако выслушав грустное признание Игоря о том, чем дорога ему старая дача, Елена согласилась с его доводами.
Она предложила заключить соглашение с Ольгой на поочередное пользование дачей. Игорь последовал ее совету и передал этот вариант Ольге.
Поначалу Ольга не хотела даже обсуждать компромиссное решение. Но, поостыв, решила, что откровенная конфронтация с Игорем может повредить Денису. Результатом договоренности было оставленное за Игорем право единолично пользоваться дачей в выходные дни, за исключением отпускного времени Ольги. А время это могло растянуться до двух месяцев. Обычно Ольга брала к основному отпуску еще и дополнительный, за свой счет. Она предпочитала отдыхать в середине лета.
Тепло, в лесу полно ягод и грибов. И все знакомые дачники съезжаются в это время, так что хорошая компания обеспечена.
Хотя Игорь и обрел право отдыхать на даче по выходным весной и осенью, ему нечасто удавалось оторваться от городских дел. Пару раз он выбрался с Еленой в мае, и вот уже июнь наступил. Приближался день свадьбы. Пора было заказывать ресторан, приглашать гостей. Он хотел отметить этот день не хуже, чем когда-то с Ольгой. Празднество в студенческом отряде запомнилось ему как нечто счастливое, молодое, разудалое. Он так и сказал Елене, не подозревая о ее переживаниях в тот далекий августовский день. Сравнение с предыдущей свадьбой вызвало у Елены решительный внутренний протест: у нее
Елена предложила Игорю ближайшие выходные провести на даче. «Там, — торжественно объявила она, — перед лицом божественной природы состоится наше символическое обручение. Давай уединимся ото всех. Я хочу мистического слияния наших душ, ведь тела наши давно вместе». Игорь не возражал против фантазий Елены. Пусть все будет так, как она хочет. Он готов отдать дань романтической натуре будущей жены. Попраздновать с друзьями он всегда успеет. Предстоящий выходной был последним, принадлежащим ему по договоренности с Ольгой: та уже собиралась идти в отпуск.
Ехать решили в субботу утром. Однако накануне пришлось скорректировать планы. Вечером в" пятницу раздался телефонный звонок. Руководство АО «Магнит» собирало в субботу совещание в узком кругу и предлагало Игорю быть на нем, хотя тот не являлся даже членом правления.
Елена расстроилась, но постаралась успокоить Игоря, тоже огорченного тем, что намеченный отдых срывался:
— Все нормально, Игореша. Ты отправляешься завтра на собрание, я еду с утра на электричке. Поброжу по лесу, я давно сама с собой не общалась. Лес для этого — самое подходящее место.
Ты приедешь вечером, и у нас еще целое воскресенье впереди.
Игорь успокоился. «С какой легкостью она обходит мелкие препятствия», — подумал он при этом. Ольга начала бы жалеть себя. Она ни за что бы не поехала в битком набитой субботней электричке. А дождалась бы воскресенья, чтобы ехать в машине вместе с ним и всю дорогу раздражать его своим нытьем. Что ж, пусть Елена в самом деле едет завтра с утра. Побродит по лесу одна. Но насколько безопасны такие прогулки?
На станции Петтяярви вышло лишь несколько человек. Дачный сезон только начинался. О грибах никто еще не помышлял. Да и какие грибы в начале июня? Разве что желтые кудрявые сморчки да строчки, до которых немногие охотники. Дорога от станции была Елене малознакома. Обычно они с Игорем приезжали сюда на машине. Но она ориентировалась в лесу так же хорошо, как когда-то в формулах математики. Возможно, в лесной растительности тоже существует какая-то невидимая глазу строгая закономерность, присущая всей жизни на земле. Елена свернула с шоссе и пошла прямиком через лес.
На пригорках уже буйствовала молодая поросль, радуя глаза салатно-зеленым ковром. Но в низинах едва сошел последний снег. Придавленная холодом земля в этих местах чернела проплешинами. «Почему, — размышляла Елена, — нарядная весна так беспощадно открывает все неприглядное, что умело скрывает осень? Видимо, потому, что, по сути дела, новое — лишь перелицованное старое». Тут и там виднелись уродливые корневища вывороченных ураганами деревьев. Высохший, серый ствол поваленной сосны издали казался потерпевшим бедствие самолетом. Раскинутые в сторону огромные сучья, как поломанные крылья лайнера, вселяли тревогу. У части живых сосен была ободрана снизу кора. Их вкусная кожа спасла жизнь лесным обитателям. Но попорченные таким образом стволы уже предвещали и этим деревьям скорую гибель.